Государь всея Руси - [6]
— Написано: «И како человеку быти правым пред Богом, и како быти чистым рождённому женщиной?» — ни на пядь не отступали попы.
— Добро и есть очищение, — стоял на своём мужик, — и спасение, и покаяние.
— Мняшеся творящим добро, како убо можешь веровати, что истинно творишь добро, не ведая, что есть истинное добро и каково его существо и каково происхожденье? Написано: «Всякое деяние доброе, и всякий дар совершенный нисходит свыше!»
Мужик не отвечал, молчал с тем особым достоинством, в котором угадывалось твёрдое сознание своей правоты, которую он не осмеливался или ещё не умел доказывать. А попы не унимались, чуя, что одолевают его:
— Если же чаешь дерзновенно утвердити себя мудростию и посягаешь постичи непостижимое, то убо и тем творишь грех, занеже писано: мудрость мира сего есть безумие пред Богом и Он уловляет мудрых в лукавстве их.
— Отверзи ся от греховного своего наумия и не преставай помнити, что Церковь Святая и ея служители пекутся о душе твоей и своя души полагают за тя, а в Судный день, более чем ты сам, должны держати ответ за тя.
...Поодаль от этих спорщиков, шагах в пяти-шести, — другая кучка людей. Тут разговор мирный, спокойный. Старый монах, похожий на ветхозаветного иерусалимского жреца, длиннобородый, сивый, с мудрым, суровопроницательным взглядом, терпеливо, просто, доходчиво и в то же время очень искусно приводит окружившим его мужикам доказательство таинству Святой Троицы:
— Когда восхоте Бог сотворити Адама, рече: сотворим человека по образу нашему и подобию. Почто рече: сотворим, но не сотворю? — Взгляд его выбирает одного из мужиков, терпеливо, благожелательно замирает на нём. Мужик долго и добросовестно думает, корча лицо от мучительной тягости мыслей, наконец сдаётся, рот его начинает расплываться в виноватой, беспомощной улыбке. — Того ради рече, — продолжает монах, как бы приходя мужику на помощь, — что не едино лицо божества есть, но трисоставно. А что по образу, а не по образам, — значит, едино существо являет Святая Троица.
Неклепистый мужик, да и все остальные, окружившие монаха, лишь поражённо плямкнули губами.
— Сотворим, рече, человека... Кому глаголет? — Монах на мгновение задумался, словно и сам не знал ответа. — Не явственно ли есть, что ко единородному сыну и слову своему рече, и Святому Духу. Еретицы же отвещают: несть, сам собе Бог рек, бо никого же иного тогда не было. Но разве не глупы их словеса? Кый убо зодчий, или древодел, или усмарь[13] над сосудом или над коим зданием, седя един, без помощников, глаголет сам к себе: сотворим сосуд, или сотворим орало, или утвердим усмы, а не молча ли своё дело соделает? И паки бесстыдствует еретик и рече, что ко ангелам глаголет Бог.
Монах спокойно оглядел своих слушателей, спокойно, совсем без назидательности сказал:
— Аще бы глаголал ко ангелам, то не было бы писано, что Бог сотворил человека по образу и подобию Божию, но не по подобию и по образу ангельскому.
— Гораздо ты всё изъяснил, святой отец, — после долгого раздумчиво-почтительного молчания сказал один из слушавших. — Внятно и бесхитростно... Так бы и учили и пользовали нас повсегда — простым, скромным словом, без любомудрствия. Так нет же, всё более по-книжному учите, изощрённо, невразумительно... Отсюда и ересь, и шатание в людях.
— Також и закону Божьему наставляете — будто носом, как щенят, в проказу тычете: не убий, не укради, лжи послух не буди! — сказал другой. — А человек — не щенок... Ты ему доведи, растолкуй, в душу ему вложи, в разум его косный, пошто же Господь так нарицал: не убий, не укради?!
— Ежели тебе потребно сие доводить, так паче камень тебе на выю да в воду тя, — сказал сурово монах.
— Э нет, святой отец, то ты по-земному, по-людски толкуешь Божий закон. Так и я могу: для того ни сан, ни книги святые не потребны. Дьяк по судебнику ещё шибче растолкует! А ты мне доведи иначе, так, как тот закон разумел сам Господь. Ты — служитель, ты стоишь посреди человека и Господа, на тебя нисходит Его благодать и святое Его откровение, — вот и доведи! Пошто Господь говорит: не убий, не укради? Пото ли, что пристав меня в тюрьму вкинет, иль пото, что в Судный день мне будет уготована страшная кара? А буде, и не пото вовсе? Ежели я не боюсь ни тюрьмы, ни Страшного Суда? Стало быть, тогда и закон мне не писан?! Я могу и убить и украсть?!
— Приточник нарицает, — с прежней суровостью ответил монах, — таковы пути всякого, кто алчет чужого добра: оно отнимает жизнь у завладевшего им.
— А мне и жизнь не дорога! — рубанул мужик.
— То уж дурость! — с весёлым порицанием сказал кто-то за его спиной и с балагурливой покладистостью прибавил: — Про не убий, не укради — ясно! Чего туг доводить?! А вот пошто: не желай жены чужой? Вот что доведи, святой отец.
— Да так доведи, — присказал ещё чей-то задорный голос, — чтоб не желалось её, проклятой, жены-то чужой! А то ве́ди желается, святой отец, ох как желается! Верно, братцы?
— Ишо как! — загалдели задетые за живое мужики. — Чужая — она ж лебёдушка!
— В чужую, сказывают, дьявол ложку мёду своего дьявольского кладёт!
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Андрей Ефимович Зарин (1862–1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: «Северный богатырь» — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско-шведской войны, и «Живой мертвец» — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.