Государь и его коммандос - [17]

— Что, ваша милость, не колдуется? — участливо поинтересовались из толпы.

В то, что здесь в Джахане повторился конорский эффект, Зикгер понял сразу. А поняв, не стал тратить время на другие комбинации заклятий. Просто пришпорил коня и попытался вырваться из переулка. Не дали. Испуганная лошадь истерично заржала, закрутилась на месте. Спрыгнув с нее, магистр решил махнуть через забор. Сил не подрассчитал. Особого опыта лазать через заборы у Великого магистра не было. Выросший в Конгалоре маг с детства норовил через них перелетать, а не на руках подтягиваться. Вот и повис. Сняли его аккуратно, можно сказать — бережно.

— Ну что, ваша милость, господин маг, побегали и хватит. Снимайте мантию, давайте сюда жезл, да и пойдем. Так оно и вы целей останетесь, и нам хлопот меньше. От нас убежите, другие поймают. Почитай все гильдии сейчас по городу вашего брата отлавливают. Как не крути, а к славному герцогу Хайде все равно попадете.

Общаться с герцогом Великий магистр не захотел. Мало того, пнув державшего его парня, выдернул из забора кол и начал прорываться сквозь не особо многочисленную толпу. Поначалу нападавшие попятились. Как не говори, но пусть фехтовальные навыки мага и далеки от вершин боевого искусства, но все равно лучше, чем у окруживших его представителей гильдии ломовых извозчиков. Преимущество это растаяло, стоило ломовикам вспомнить о собственном рабочем инструменте. Их кнуты оказались банально длиннее жерди.

Теперь Зикгер вынужден только уворачиваться от ударов. Хорошо хоть целили исключительно по ногам ниже мантии. Герцог назначил награду за мага, его мантию и жезл отдельно. Так зачем же рвать вещь, за которую тебе обещали заплатить? Наконец один из парней уменьшил ближайший забор еще на одну жердь и оглушил ею повернувшегося к нему спиной мага.

Брать жезл руками испугались. Заволокли в мешок специально припасенным крюком. Операция прошла успешно: в жабу никто не превратился. Осмелевшие извозчики быстренько вытряхнули мычащего мага из мантии, а заодно и из прочей одежды. Жизнь нынче тяжелая: хорошие сапоги или крепкие штаны на базаре сами знаете, как кусаются. Только подштанниками побрезговали. Да и через весь город вести опять же…

— Эй, ваша милость, ау! Да когда ж ты очухаешься, зараза! Окуните-ка его еще разок в канаву.

Зикгер протестующее замотал головой, стряхивая с ушей собранные во время первого купания в выгребной канаве очистки, и сел на мостовой. Встать мешали круги перед глазами и связанные за спиной руки.

Старшине гильдии извозчиков надоело ждать. Да и грозный Великий магистр Черного Ордена выглядел жалким и нестрашным. Привычным, отработанным на без меры любящей погулять по гостям жене жестом ломовик намотал на руку косу мага и поволок его вдоль улицы, подгоняя ударами короткого хлыста, который старшина всегда таскал в сапоге. Вокруг засмеялись. Уж больно происходящее походило на то, как ревнивый муж учил уму — разуму свою благоверную.

— Слышь, старшина, у твоей-то зад поширше будет, хотя коса — потоньше!

— И визжит она на всю улицу, как пожарный колокол! А этот поскуливает, будто шепотом!

— Да, ты, ваша милость, не боись: не изувечит. Он свою, считай, каждую неделю так учит. И ничего, морда поперек себя шире!

Квартала через два старшина остановился, отпустил волосы Зикгера, давая тому выпрямиться.

— Ладно, пошутковали и хватит. Дальше сам — ножками.

— Misera contribuens plebs… Beatus qui retribuet tibi retributionem tuam.. Exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor,[1] — выдохнул маг в ответ.

Не иначе, как темные боги надоумили бедолагу — мага перейти на мертвый язык легендарного то ли параллельного, то ли и вовсе сказочного мира, язык, который большинство магистров только делают вид, что знают. А тут, вспомнил на свою голову.

Странная штука — одежда. Ругнись Зикгер на непонятном языке при мантии и жезле, это напугало бы до смерти: вдруг колдовство. А в устах полуголого человека эти же слова звучали нелепо и противоестественно.

— Ах, ты гадина, материться как все добрые люди, и то не можешь? Или брезгуешь?

Только что перед ломовиками стоял жалкий, перепуганный человек, которому они где-то сочувствовали. Едва ли встреча с герцогом Хайдой сулит бедолаге чего хорошего. А теперь они видели перед собой бессильного, но все равно злобного мага. Волк без клыков, остается волком. Не человек. Чужой, которому не место среди людей.

Били его всем скопом. Сперва, ударами кулаков швыряли друг другу. Потом взялись за кнуты, не обращая внимание на крики и мольбы о пощаде. Под конец, пинали упавшего. Только когда после очередного удара раздался даже не стон — булькающий хрип, остановились.

— Эй, мужики, мы ж его, кажись, того….

— Ох, грех-то какой….

— Плакали пять золотых….

— Хватит болтать! Пошли.

Старшину послушались беспрекословно. Самые храбрые несли мешок с жезлом и мантию, самые небрезгливые — тело.

* * *

Великий магистр Свейн своей частью толпы был доволен. Он нагнал бегущих по переулку горожан сзади. Его заметили слишком поздно. Те, кто пытался кого-то ловить, сами оказались в западне. В отличие от его милости Бека Ингерд Лацус Свейн не собирался гонять свои жертвы по всему городу. Он по натуре не охотник, скорее — палач.