Гость из книжного шкафа - [4]

– Смотрите! Смотрите! – воскликнул Шмидт. – Центральное ядро все уплотняется и светит сильнее, а от туманности отделяется сгусток!

– Не так скоро! Просто вы привыкли к темноте комнаты; а «сгусток» – одна из будущих планет – образовался уже несколько дней тому назад, но вы увидали его только сейчас, когда туманность повернулась к вам.

– Однако мне пора, работа ждет меня! – И профессор Вагнер ушел в кабинет.

А Брауде и Шмидт как зачарованные смотрели на стеклянный шар, где медленно вращалась голубоватая туманность нового мира, созданного человеком.

III. «Волшебная коробочка»

Профессор Вагнер не ошибся: «игрушка» чрезвычайно заинтересовала Шмидта. Брауде не отставал от него. Они часами сидели в темном зале перед стеклянным шаром и наблюдали за изменениями светящейся туманности.

Зрелище было действительно захватывающее.

Туманная космическая масса все уплотнялась, принимала очертание шара и с каждым часом светила ярче. Голубоватый свет белел. На него уже было больно смотреть незащищенным глазом. Пришлось надеть дымчатые очки. Вокруг светящегося шара появилось кольцо с утолщением, как бы узлом, на одном месте. Кольцо разорвалось и, постепенно укорачиваясь, слилось с «узлом».

Брауде и Шмидт приветствовали появление первой планеты, которую они назвали «Нептун». Скоро появились и другие планеты, а около них роились спутники – «луны», вращавшиеся с необычайной быстротой. Новый солнечный мир жил полной жизнью, играя всеми цветами радуги, накаленная фотосфера центрального «солнца» уже ярко освещала стеклянный шар. От него распространялся свет и в зале.

– Глядите, – говорил Шмидт, – сейчас на этой планетке ночь. Однако какие протуберанцы выбрасывает «солнце»!

– На «Нептуне», может быть, скоро появятся ихтиозавры и прочие чудища…

И они вновь замолчали, погрузившись в созерцание.

– Скоро вместо старых электрических ламп в наших комнатах будут гореть настоящие солнца, – сказал Шмидт после паузы.

– Да! Но удастся ли нам видеть развитие органической жизни и человека? интересовался Брауде.

– Профессор Вагнер обещает. Он усиленно работает над своим телемикроскопом.

– Вы не ощущаете, от шара как будто исходит тепло? – спросил через некоторое время Брауде.

– Этого не может быть. Внутренность шара абсолютно лишена воздуха, который мог бы проводить тепло, – ответил Шмидт.

Брауде подошел к шару и попробовал его рукой.

– Шар нагревается!

– Странно!.. Надо позвать профессора Вагнера.

Вагнер быстро работал в своем кабинете над какими-то сложными машинами. На руках его были перчатки из материала, напоминающего резину.

Когда он узнал новость, то на минуту погрузился в задумчивость.

– Очевидно, где-то просачивается воздух! – сказал он.

– Но ведь это ужасно! – воскликнул Брауде. – Шар будет нагреваться, и тогда…

– Стекло может лопнуть…

– И вдруг произойдет распад внутриатомной энергии!.. Ведь это будет катастрофой?..

– Не столь страшной, как вы воображаете. В публике распространено мнение, что один грамм материи может выделить при распаде атома энергию, которая равна выделяемой при сгорании двух тысяч тонн угля. Это неверно. Реальная внутриатомная энергия составляет только восемь десятых процента этой фиктивной энергии. Притом весь атомный материал нашего нового мира ничтожен. Вы знаете, что если уплотнить громадное газообразное тело настоящей кометы, оно вместится в наперстке. Какую же ничтожную долю составит этот ничтожный мирок! Но все-таки взрыв может получиться изрядный. Надо принять меры…

– Профессор, неужели этот микрокосм вы обрекаете на гибель?

– Все миры обречены на гибель! В бездне неба солнца непрерывно гибнут и рождаются. Я вовремя сделал одно важное открытие. Вот, видите эту коробочку? – продолжал профессор Вагнер, поднимая небольшую коробку из какого-то неизвестного металла или сплава. – Это «волшебная коробочка», способная творить сказочные чудеса. Идем к нашему больному миру!

Они вошли в зал. Профессор попробовал рукой шар. Он накалился так, что трудно было держать руку.

– Да, откладывать нельзя. Бедный мирок! Он погибнет прежде, чем появятся люди и увидят свет солнца. Старый брюзга Будда сказал бы, что это и к лучшему…

Профессор Вагнер наставил на шар свою коробочку, как камеру фотографического аппарата. Можно было подумать, что он хочет кодаком запечатлеть лицо умирающего мира. Так же, как в кодаке, щелкнул затвор. И в тот же момент из «объектива» полилась струя голубоватого света. И она будто заливала костер пылающего в шаре мира. Погас «Нептун», погасли его спутники, наконец погасло и «солнце». В комнате стало темно. Шар опустел. При свете голубого луча, истекавшего из коробочки, с трудом можно было заметить беловатый порошок, осевший на дне шара.

– Finis! – сказал профессор.

– И это все, что осталось от маленькой вселенной! В этом порошке таились гениальные мысли будущих обитателей этого мира, их страсти, их порывы к истине, к борьбе за лучшее будущее! Все обратилось в прах!.. – меланхолически говорил Шмидт. И в эту минуту, с опущенными руками, он был похож на пастора, говорящего проповедь у свежей могилы.

– Мой друг, не впадайте в пессимизм! Из этого «праха» бесконечное количество раз уже творились и будут твориться миры со всем их великолепием и недостатками. Вам, как человеку науки, должно быть известно, что этот «прах» только химические элементы, ничем не отличающиеся от тех, которые находятся в нашем живом теле. Мы только открыли средство их превращения, распада на атомы, распада самих атомов и нового превращения в атом–материю–мир.