Госслужба на 100%. Как все устроено - [59]

Возьмите американцев. У них роль идеологии крайне высока, и она представляет собой одну из цементирующих скреп американского общества. То же самое было у европейцев, но их очень подкосили послевоенные бури XX и особенно XXI века. Они в значительной мере утратили субъектность, это многие отмечают сейчас, поэтому там идеология приглушена. Если вы возьмете китайцев, японцев, корейцев, азиатские общества, если вы возьмете ислам – везде есть идеология. Люди «заряжены», перед ними горит какая-то звезда, просто звезда у каждого своя.

Что касается госслужбы, то, с моей точки зрения, мотивация на реализацию общественного блага – ключевая. Если человек на госслужбе этим не мотивирован, то ему приходится очень тяжело. Еще Виктор Франкл[20] в своей классической книге «Человек в поисках смысла»[21] показал, что в жизни должен быть смысл, именно он помогает выдержать самые трудные обстоятельства. У чиновника это выражено особенно явно, потому что иначе начинается разрушение личности. Очень трудно сохранить свою личность на госслужбе, если ты не находишься в формате смысла.

– Какие еще книги порекомендуете? Что и как читаете сами, есть ли у вас какая-то система чтения, выбора книг?

– Человеку, который находится на госслужбе, необходимо каждый день читать непрофессиональную или околопрофессиональную литературу – просто как противоядие. Потому что госслужба – это большая, а в нашем случае еще и плохо отлаженная корпорация с определенными правилами. И происходит очень быстро то, что классики называли расчеловечиванием: человек утрачивает свою целостность, целостность личности. Он превращается в некую функцию, придаток бюрократических механизмов. Я наблюдал, как это происходит с людьми.

Что читать? Это, с моей точки зрения, абсолютно неважно. Важно только, чтобы это помогало формировать и сохранять свою идентичность. Что касается меня, я построил себе определенную систему чтения.

У меня есть жесткое правило: читать не меньше тридцати страниц в день. Далее: я читаю определенными циклами, причем циклы в двух измерениях. Одно измерение – это развитие духовной составляющей, второе – развитие интеллектуальной составляющей. Например, в свое время у меня был цикл чтения книг по геополитике. Это для моей текущей работы не очень нужно, но это такие вершины, умные люди: Маккиндер[22], Карл Шмидт[23] и так далее.

Потом у меня был очень длинный цикл по психологии, я прочитал практически всех классических авторов, причем некоторые работы по нескольку раз. Впереди цикл по социологии, у меня довольно фрагментарные знания по ней.

Хотя важно не наращивание знаний. Как писал Эрих Фромм[24], к чтению книги можно относиться как к кладезю знаний, а можно – как к диалогу с автором. Но находясь в состоянии диалога, общения с автором, ты некоторым образом себя подтягиваешь до его уровня. И вот этот процесс подтягивания, вытягивания себя за волосы интеллектуально, метафизически, этот процесс позволяет тебе сохранить целостность.

Книги, которые меня особенно впечатлили, – безусловно, Эрих Фромм, «Иметь или быть»[25]. Уже упомянутый Франкл, «Человек в поисках смысла». Очень сильное влияние на меня оказал Стивен Кови[26], «Семь навыков высокоэффективных людей»[27]. Очень сильное впечатление также оставил Ключевский[28], русская история, его знаменитый четырехтомник.

– В докторской диссертации в свое время вы предугадали структурный экономический кризис 2008 года, а также писали о структурном кризисе госуправления в 2015–2017 годах. В чем он проявляется?

– Кризис управления – это не ново. Периодически мир проходит через глобальные кризисы системы управления. Например, мы можем в новейшей истории вспомнить глобальный кризис начала XX века, когда у нас появились работы «Закат Европы» Шпенглера[29] и великолепная классическая работа Ортеги[30] «Восстание масс», где он описал кризис управления во всей своей красе. Кризис управления – это смена некоторых базовых констант функционирования общества. Когда что-то накапливается в обществе, а потом прорывается. Например, начало XX века – это приход «массового человека» в управление государством, на волне индустриализации.

Если говорить о кризисе управления конца XX – начала XXI века, то он, с моей точки зрения, безусловно присутствует, и он очень многослоен. В его глубине лежит кризис мировоззрения и идеологии модерна. Пришедшие постмодерн, агностицизм, релятивизм, конечно, принесли с собой совершенно новые техники влияния на человека и управления.

Самое главное, что из управления исчезает ценностная конституирующая составляющая, о которой мы говорили, притом что многократно повышаются возможности влияния на человека. Это главная опасность и противоречие, когда система утрачивает цель; это касается не только России, но и Европы, и Соединенных Штатов, и многих других обществ, которые выходят или уже вышли из поля эпохи модерна с его достаточно понятными четкими константами в части идентичности и в части понимания прогресса.

Далее, безусловно, повышение роли формальных и неформальных институтов и формальных и неформальных корпораций, особенно сетевых, которые гораздо более гибки, чем государство. Они начинают разъедать систему государственного управления, государственных машин, это четко видно. Роль спецслужб в этой системе совершенно меняется, это уже не та роль, которая была, скажем, в XX веке или в XIX веке в эпоху индустриализма.