Госпожа Женни Трайбель, или «Сердце сердцу весть подает» - [17]

- Ты находишь?

- Да, нахожу.

- Ну, об этом еще можно поспорить… Но взгляни-ка! - И Коринна остановилась и указала на пленительную картину, открывшуюся перед ними (они как раз проходили Фишербрюке). Редкие туманы плыли над рекой, однако свет фонарей пробивался сквозь них и падал слева и справа на водную гладь; высоко в густой синеве неба висел лунный серп, не более чем на ширину ладони удаленный от приземистой колокольни приходской церкви, темные контуры которой отчетливо рисовались на том берегу.- Нет, ты только взгляни,- повторила Коринна.- Я ни разу еще не видела башню с музыкальными часами так ясно и четко. Но восхищаться ее красотой, как это с недавних пор вошло в моду, я не стану, в ней есть что-то половинчатое, незаконченное, словно у ней силы иссякли, покуда она тянулась вверх. Я уж скорей за скучные, заостренные башни с гонтовой крышей, за башни, у которых есть только одно назначение: быть высокими и указывать в небо.

Едва Коринна произнесла эти слова, куранты за рекой начали свою игру.

- Ах, - сказал Марсель, - не толкуй мне о башнях и об их красоте. Мне до них дела нет и тебе тоже, об этом пусть беспокоятся специалисты. А ты только потому и говоришь о башнях, что хочешь уйти от настоящего разговоpa. Ты лучше послушай, что наигрывают колокола. По-моему, это мелодия «Всегда будь верным, честным будь…».

- Возможно. Жаль только, что они не могут заодно сыграть знаменитые строки о том «канадце, что еще не знал обманчивую вежливость Европы». Но такие хорошие стихи почему-то никогда не кладут на музыку, хотя, может быть, их и нельзя положить на музыку? А теперь скажи, дорогой друг, что это все значит? При чем тут честность и верность? Ты всерьез полагаешь, будто мне недостает этих свойств? Кому же я была неверна? Не тебе ли? Но разве я давала тебе клятвы? Разве я хоть что-нибудь тебе обещала и не выполнила своего обещания?

Марсель молчал.

- Ты молчишь, потому что тебе нечего ответить. Но я продолжу, а уж ты решай сам, какая я, верная ли, честная ли или, по крайней мере, хоть искренняя, что, в общем, одно и то же.

- Коринна…

- Нет уж, теперь говорить буду я, по-дружески, но вполне серьезно. Честность и верность. Общеизвестно, что ты честный и верный, хотя из этого почти ничего не следует; могу повторить, что и я, со своей стороны, такова же.

- И тем не менее вечно играешь комедию.

- Нет, не играю. А если и да, то вполне откровенно, так, что это каждому бросается в глаза. По зрелом размышлении я поставила себе определенную цель, и если я не смею прямо и деловито заявить: «Вот моя цель», то лишь оттого, что не пристало девушке во всеуслышание заявлять о подобных планах. Благодаря полученному мной воспитанию, я пользуюсь известной свободой, иные, может быть, назовут это эмансипацией, но, несмотря на все сказанное, я отнюдь не эмансипированная женщина. Напротив, я не испытываю никакой охоты опрокидывать старые порядки, старые, добрые обычаи, среди которых есть и такой: девушка не делает предложения, предложение делают ей.

- Да, да, ты права.

- Но, с другой стороны, мы как дочери Евы сохраняем первородное право пускать в ход все козыри и прилагать все усилия, покуда не произойдет то, для чего мы существуем, другими словами, покуда нам не сделают предложение. Все для достижения этой цели. Ты в зависимости

от настроения называешь это либо пусканием шутих, либо комедией, порой интригой и всегда кокетством.

Марсель замотал головой.

- Ах, Коринна, можешь не читать мне подобные лекции и не обращаться со мной так, будто я вчера родился на свет. Разумеется, я не раз говорил о комедиантстве, а того чаще о кокетстве. Что не скажешь в сердцах! Когда говоришь такое, часто сам себе противоречишь и то, что минуту назад хулил, минуту спустя хвалишь. Короче, чтобы не ходить вокруг да около, играй себе комедию, сколько вздумается, кокетничай, сколько вздумается, а я не так глуп, чтобы пытаться изменить мир вообще и женщин в частности. Я и не хочу их менять, и не стал бы, даже если бы смог, я лишь хотел бы попросить тебя об одном: по мне, выкладывай все козыри (как ты выразилась минуту назад), но выкладывай там, где требуется, то есть перед нужными людьми, там, где это уместно, там, где это пристойно, где это имеет смысл. А ты расходуешь свои таланты впустую. Ведь не собираешься же ты в самом деле выйти замуж за Леопольда Трайбеля?

- Это почему же не собираюсь? Он что, слишком молод для меня? Нет. Он родился в январе, а я в сентябре, стало быть, я моложе на восемь месяцев.

- Коринна, ты прекрасно знаешь, как обстоят дела, и знаешь, что тебе Леопольд не подходит, ибо для тебя он слишком ничтожен. Ты личность незаурядная, может быть, даже более чем надо, а он едва достигает среднего уровня. Человек он добрый, не спорю, у него доброе, отзывчивое сердце, а не булыжник, который обычно предпочитают иметь богачи в левой стороне груди, и манеры у него вполне светские, он даже способен, пожалуй, отличить дюреровскую гравюру от руппиновской печатной картинки, но ты подле него умрешь со скуки. Ты дочь своего отца, по совести говоря, еще умней, чем старик, не вздумаешь же ты на всю жизнь отказаться от счастья, лишь ради того чтобы иметь виллу и ландо, которое время от времени посылают за двумя придворными старушонками, или чтобы раз в две недели слушать, как Адолар Крола надтреснутым тенором исполняет «Лесного царя». Нет, Коринна, это немыслимо, ты не станешь ради слепого поклонения мамоне вешаться на шею такому ничтожеству.