Господин Ветер - [65]

— Впрочем, привыкли. Я каждый год на Восток путешествую, — продолжил Крис.

— Ну и как тебе нравится у нас в гостях? Да ты ешь, ешь.

— Я здесь не гость. — Крис, наконец, принялся за кролика.

— А кто же?

— Пленник. — Крис замялся. — Раб.

— Это ты сказал. — Крот сделал ударение на слове «ты». — Что ж, как будет угодно…

Он вдруг потерял к Крису какой-либо интерес, и теперь разговаривал лишь с полупьяным Блюзменом, причем их голоса перекрывались сильным голосом некоего исполнителя блатных песен. Крис слышал, как Блюзмен говорил Кроту, что Крис — это музыка, а Вовчик (судя по всему так звали певца), кроме голоса, полная туфта. Но Кроту на музыку, похоже, было наплевать.

А Крис слушал да ел.

Через полчаса Крот и Блюзмен куда-то ушли. А Крис продолжал сидеть за столом. Музыканты играли попсу, кто-то уходил, посреди зала появились танцующие. О Крисе словно забыли. Но ему казалось, стоит встать и они снова вспомнят. «Кто они?»— спросил себя Крис и огляделся. Ни одной знакомой рожи. «Значит, кто-нибудь сторожит на входе. Да и вещи мои у Блюзмена. И документы. Нет, обо мне не забыли, они просто уверены, что мне отсюда некуда уходить. В любом случае следует проверить. Я ничего не теряю».

Стараясь вести себя естественно, словно обычный гость, а не пленник, Крис встал и направился к выходу. Бритоголовая фигура в строгом синем костюме у входа — один из типичных крепышей-охранников. Как и большинству рядовых бойцов, словно изготовленных по одному образцу, ему бы больше подошла спортивная форма. Он сидел вполоборота к Крису, и пока его не замечал. «Юра — не Юра? Вроде другой. Они для меня как китайцы для европейца — все на одно лицо. Но чем больше крутишься в их среде, тем легче различаешь. Пока через эту дверь лучше не выходить. Охраняется ли служебный выход. Он, скорее всего, около кухни и дабла».

Из небольшого холла с противоположной от выхода стороны вело четыре пути — один — лестница на второй этаж, другой — коридор, ведущий на кухню, плюс две двери в мужской и женский туалеты. Сначала Крис посетил туалет. Все по евростандарту — бумажки, сушилки, раковины, даже дно унитаза, где обычно коричневый рисунок потеков ржавчины — белое. И никаких окон. Только вентиляционная решетка.

Крис решил начать исследование со служебных помещений. Он быстро проскочил мимо шипящей и гремящей посудой кухни — дверь в нее отсутствовала, заглянул в следующую по коридору комнату. Письменный стол, лампа, бумаги. Желтая шторка на окне. Аккуратно, чисто, всепроникающий запах пищи здесь казался лишним. Крис подошел, отдернул штору. Окно было приоткрыто — за ним влажная тьма. И решетка. И мало того, поверх решетки — крупная сетка, по-видимому, от кошек. Крис дотронулся до мокрого стального прута.

– Эй, музыкант. — вдруг раздался за спиной женский голос.

От неожиданности Крис вздрогнул. Затем медленно обернулся. Одна из обслуживающих девиц, похоже, та, у которой Крис спрашивал про Крота, стояла в проеме двери и улыбалась. «Следить за мной, что ли приставлена? Вряд ли…» Крис почувствовал как на его лицо выползает ответная виноватая улыбка. Неправильная улыбка. Он смог защитить сознание, и даже речь от выпитого алкоголя. Но не тело. Тело было пьяным, и не совсем подчинялось Крису. Особенно мышцы лица.

— Что ты здесь потерял? — спросила она.

— Ничего, — ответил Крис, — просто хожу смотрю.

— Зря. Здесь этого не любят.

— Если честно, я хочу одного. Уйти отсюда.

— Здесь всего один выход.

«Всего один выход. Девочка умеет шутить…» — отметил про себя Крис. Он чувствовал, если не симпатию, то, по крайней мере, интерес со стороны официантки.

— А какой-нибудь служебный?

— Я не шучу. Всего лишь одна дверь. Мы все через нее ходим. И охране легче.

— Мне он не совсем подходит.

— А чего ты боишься?

— Я здесь не по своей воле. На выходе меня могут ждать. А вот люк какой нибудь. Куда продукты разгружают.

— Это через кухню. Там всегда люди.

— Может, проведешь меня.

— Я не смогу. К тому же его закрывают. Лучше будет, — она уже не улыбалась, а печально, так же как тогда, в зале смотрела на Криса, — если я тебя здесь не видела. А ты меня.

«А она красива, — отметил по себя Крис, — макияж делает из всех похожими, стандартными куколками, но даже под слоем боевой раскраски я ее узнал». Он вдруг захотел сказать нечто эдакое, некий комплимент, но почему-то испугался своего пьяного языка.

— А наверху, на втором этаже? Лестница и дверь. Там что?

— Там… Номера.

— В смысле.

— Девочки. Ну, всякое такое…

— А решетки на окнах есть?

«А с какой радости я должна тебе докладывать?» — мысленно произнес за девицу Крис.

Но она, продолжая смотреть на него, ответила другое.

— Вроде нет… Не помню.

— А меня туда пустят?

— Не знаю. Наверное…

— Спасибо, — Крис старался удерживать язык от заплетания и многословия, — значит, мы с тобой ни о чем не говорили.

— Значит, — тихо сказала она, пропуская Криса. — Мне вообще-то понравилось как ты играешь. Удачи.

— Спасибо. Тебе тоже…

Почему-то после этого разговора Крис почувствовал себя намного уверенней. И по лестнице поднимался уже не пленником, а хозяином жизни. Дверь была закрыта, но стоило Крису подойти к ней, она распахнулась. Точнее ее распахнул перед Крисом крепкий парень в местной «униформе» — синем, неотличимым от Крисова, пиджаке. За его спиной — коридор, пропорциями похожий на тот, что внизу. Но пол вместо бетонного был паркетным, сверху лежала темно-красная ковровая дорожка, стены были оклеены тканью, и вместо стандартных люминесцентных ламп, проход подсвечивали укрепленные вдоль стен бра.