Господин Ганджубас - [62]

Марти Лэнгфорд время от времени помогал перевозить марихуану в Лондон из Питчли, где друг Джарвиса, Роберт Кеннингейл, сторожил тайник, подкармливая соколов дохлыми крысами. Марти также поддерживал контакты с женой Мак-Канна Сильвией. В то время как ищейки таможенного ведомства следили за лондонскими наркодилерами и шотландскими островитянами, которые делали состояния на колумбийской марихуане, в Дублине начался судебный процесс над Мак-Канном по обвинению в контрабанде тайской марихуаны. Пока Мак-Канн ожидал суда, его жестоко избили люди ИРА, но он быстро обрел равновесие, чтобы выстроить линию защиты: он следил за опасным врагом Ирландии, агентом МИ-6, который отравлял ирландскую молодежь, ввозя в страну марихуану. Агента звали Говард Маркс, он же мистер Найс. Мак-Канна оправдали.

Я отправил Джарвиса в Кампионе, где хранил паспорт и остальные документы на имя Найса, и велел закопать бумаги где-нибудь подальше от дома. Меня настораживали некоторые странности: щелчки в телефоне, частота, с какой мне на глаза попадались одни и те же недружеские лица, куда бы я ни шел. За мной следили. Но если знали, кто я такой, почему же меня не арестовывали?

Я сидел в баре гостиницы «Лебедь» в городе Лавнем. У меня развилась сильная паранойя, и я решил дать себе отдых на выходные, забронировав номер на имя Джона Хейса. Джуди укладывала Эмбер спать. Гостиница предоставляла няню для ребенка, и Джуди собиралась присоединиться ко мне в баре перед ужином. Двое мужчин приблизительно моего возраста подошли к стойке и заказали выпить. Я взял порцию шерри «Тио Пепе» и направился к свободному столику. Неожиданно один из незнакомцев схватил меня за руку.

— Покажи часы, — попросил он и резко защелкнул наручники на своем и моем запястье.

Опомнился я довольно быстро. Было очевидно, что меня повязали.

— Таможенная полиция. Вы арестованы.

— За что?

— Вы подозреваетесь в контрабанде гашиша и марихуаны. Понятно?

— Да.

— Имя?

Может, они не знают, кто я такой? Может, приняли за обычного барыгу.

— Не скажу.

Я не стал отвечать ни на этот вопрос, ни на другие: в этой ли гостинице остановился, один ли здесь. По первому требованию вывернул карманы, вытряхнув водительские права, блокнот с недавними итогами колумбийских операций и ключ от соколиного питомника в Питчли, который давал мне доступ к нескольким тоннам наркотиков.

— Водительские права на имя Джона Хейса. Это ваше имя?

— Да.

— Это ваш адрес?

— Без комментариев.

— Как вы зарабатываете на жизнь, мистер Хейс?

— Учусь на таможенного инспектора.

Он даже не улыбнулся. Подошли еще двое копов.

— Это обнаружено в номере 52, вашем номере. Несомненно, это гашиш. Ваш?

— Нет, конечно же, нет.

— Он лежал в кармане вашей куртки. Думаете, мы его туда положили?

— Откуда мне знать?

— Он принадлежит вашей подружке из номера?

— Нет, он мой. Нельзя ли мне увидеть Джуди и нашу дочь?

— Конечно. Мы вам не враги. Меня зовут Ник Бейкер, а это мой коллега Терри Бирн. Мы поднимемся в номер, а после поедем в наш лондонский офис на Нью-Феттерлейн.

Я обнял и поцеловал Джуди и Эмбер. Я знал, что копы не будут долго возиться с Джуди — немного допросят и отпустят. А еще я знал наверное, что, сколько бы ее ни допрашивали, она ничего не скажет.

В Лондоне допрос продолжился.

— Чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Хейс?

— Моя работа секретного характера. Послушайте, зачем все это?

— У вас есть паспорт?

— Нет.

— Вы что, никогда не были за границей?

— Нет.

— Как вы зарабатываете себе на жизнь?

— Я не могу отвечать на такие вопросы. Моя работа секретна.

— Во сколько вы прибыли в Лавнем?

— Без комментариев.

— Вы знакомы с Марти Лэнгфордом?

— Без комментариев.

— Вы знакомы с Джеймсом Голдсэком?

Это продолжалось вечность. Через какое-то время я спросил, нельзя ли мне просто поднимать палец вместо того, чтобы повторять «без комментариев». Бейкер не согласился:

— Мистер Хейс, я веду протокол и не увижу, как вы поднимаете палец. Не могли бы вы отвечать вслух? Понимаете?

Я попробовал воспроизвести звук, каким в эфире заменяют слова, запрещенные цензурой, что-то вроде «бип».

— Джон Хейс — ваше настоящее имя?

— Бип.

— Вы не возражаете, если мы возьмем ваши отпечатки пальцев?

— Бип-бип.

— Это из-за того, что ваше настоящее имя Говард Маркс? Меня захлестнула волна облегчения. Я снова был самим собой впервые за шесть с половиной лет.

— Итак, Говард, как вы зарабатывали себе на жизнь последние несколько лет?

— Без комментариев.

И так продолжалось всю ночь до тех пор, пока Бейкер и Бирн не отвезли меня в полицейский участок Сноухилла. На следующее утро повидать меня пришла Джуди и попросила жениться на ней. Я согласился. После тридцати шести часов в тюремных камерах меня приволокли к судье Мискину в Олд-Бейли, где мои интересы вновь защищал Бернард Симоне. Из суда меня отконвоировали в тюрьму Брикстон, где я уже бывал в 1973 году. На следующее утро судьи-магистраты также постановили держать меня под стражей за соучастие в контрабанде нескольких тонн колумбийской марихуаны и хранение нескольких фальшивых паспортов. Вместе со мной в тюрьму угодили Марти Лэнгфорд и Боб Кеннингейл, которых взяли на соколиной ферме Уайтхеда; Джеймс Голдсэк и его подручный Ник Коул, арестованные в Лондоне; калифорниец-яхтсмен Стюарт Прентисс и его помощник Алан Грей; ассистент Патрика Лэйна Хэдли Морган. Сам Патрик каким-то чудом выскользнул из сети и бежал к Эрни в Калифорнию. Таможенный полицейский Бейкер сообщил магистратам, что у нас изъято наркотиков на пятнадцать миллионов фунтов, больше, чем было конфисковано Управлением за всю его историю. Я преисполнился гордостью, совершенно позабыв о последствиях, какие влечет за собой обвинение в таком тяжком противоправном деянии. Газеты уверяли, что меня допрашивает с пристрастием британская Секретная служба, что я вступил в ИРА и нахожусь под защитой мафии.