Господин Ганджубас - [53]

Десять минут — и по мосту мы пересекли озеро, проехали ресторан под названием «Ля Романтика», селение, именовавшееся Биссон и натолкнулись на неохраняемый пограничный столб. Поверх надписи «Кампионе-ди-Италия» развевался итальянский флаг. Машины проносились через границу в обоих направлениях, и я поехал дальше. Деревушка представляла собой причудливую смесь старинных и современных построек, и жители ее выглядели весьма состоятельными. По пути нам попалось большое казино. За деревней, где-то через милю, дорога делилась на две. Мы свернули влево, но вскоре были остановлены четверкой японцев-охранников. Правое ответвление заканчивалось теннисным кортом. Дикое, заброшенное место. Мы так и не смогли понять, где находимся—в Италии или в Швейцарии. И вернулись к центру деревни, чтобы отобедать в ресторане «Ля Таверна». Вышколенный официант усадил нас за столик на открытом воздухе. Его английский был столь же безупречен, как и его облик.

— Мы в Италии или Швейцарии? — спросил я.

— Мы принимаем валюту обеих стран, сэр. Любые деньги, любые кредитные карты. Пожалуйста, отведайте наши закуски.

— Но где мы? — упорствовал я.

— В Италии.

— Ты живешь здесь? — спросил я.

— Сейчас да, но я с Сицилии.

К ресторану подъехало такси. Из него вышел приятный пятидесятилетний немец в очках, а следом пестро одетый растафарианец, богатый бизнесмен-кокни, дама, напоминающая Софи Лорен, и тевтонская красотка-блонди. Здесь было полно любопытнейших персонажей. Я где-то читал, что главари мафии к мясным блюдам заказывают «Брунелло ди Монтальчино», и сейчас последовал их примеру. Мы поели и выпили от души.

Хотя из Кампионе-ди-Италия нельзя было двинуться дальше по итальянской территории, когда-то здесь существовал фуникулер, соединявший деревушку с ближайшими итальянскими горами, а по озеру от берега к берегу сновали лодки. Казино в деревне построил Бенито Муссолини. Секретный тоннель, о котором знали все, соединял казино с домом священника. Я был в восторге от Кампионе.

Мы с Джуди поездили по Швейцарии, открыли несколько банковских счетов, абонировали пару-тройку сейфов. В одном из сейфов Джуди спрятала паспорт на имя миссис Танниклифф. Сэм Ливанец уже вернулся в дом Дуррани в Приморских Альпах. И я двинулся из Женевы в Канны, а Джуди отправилась в Кампионе на поиски жилья. Сэм все уладил в Бейруте и брался отправить тонну гашиша в аэропорт Кеннеди. Том Сунде доставил в Цюрих деньги от Эрни, а я передал их Ливанцу в Женеве. Две недели спустя мы с Джуди справляли новоселье в Кампионе-ди-Италия в квартире на Виа Тотоне, откуда открывался головокружительный вид на озеро и город Лугано, а также пики Сан-Сальваторе и Монте-Бре. Только что я заработал еще триста тысяч долларов. Сэм Ливанец полетел обратно в Бейрут, чтобы повторить успешную операцию.

Мак-Канн тем временем делал активные попытки выйти на свободу. Через средства массовой информации Ванкувера он заявил: «Предлагаю сделку: вы меня выпускаете, и дело с концом. Держать меня под арестом все равно что швырнуть камень в пучины ирландского насилия. Поднявшаяся волна смоет все». Представителю канадской иммиграционной службы Джеку Беттериджу он адресовал такой пассаж: «Господин Беттеридж, вы враг ирландского народа, и вас будет судить ирландский трибунал. И тебе, гребаная фашистская свинья, еще воздастся по заслугам».

Восторженные жители Британской Колумбии слушали, как из раза в раз Мак-Канн повторяет с экрана телевизора, что его арест инспирировала МИ-6 после того, как он раскрыл в Ванкувере организацию протестантов Ольстера, занимавшуюся контрабандой оружия. Он заявлял, что был членом официальной ИРА и представлял Шин Феин во Вьетнаме и Камбодже в 1960-е годы. Имея свидетельство о рождении на имя Джозефа Кеннеди, он старательно объяснял, что Джим — древняя гаэльская сокращенная форма имени Джозеф. Посольства Канады в Ирландии и Южной Америке получали угрозы. Наконец канадская конная полиция пошла на попятный. Джиму вернули поддельный паспорт и посадили на самолет до Парижа, где его видели в компании Аки Леманн, жены известного нью-йоркского банкира Робина Леманна, в модном парижском ночном клубе «Кастель».

В начале октября 1977 года мы с Джуди заперли квартиру в Кампионе и добрались с пересадками: с поезда на паром, с парома снова на поезд — до вокзала Виктория. Поселились в гостинице «Блэйкз» в Роланд-Гарденз и взялись за поиски подходящей квартиры в Лондоне. Джуди нервничала из-за того, что жилье придется снимать под чужим именем: если во время родов возникнут осложнения, все раскроется, и у меня возникнут крупные неприятности. За исключением нескольких швейцарских счетов, у нее не было ни одного банковского счета на настоящее имя. Нам следовало найти человека, готового снять для нас квартиру. Год назад, еще до отъезда в Америку, мы подружились с Ником Дугласом и Пенни Слингер, которые жили вместе в Челси. Оба были необычайно талантливы. Отдав дань изучению точных наук, Ник в начале 1960-х годов, занялся выпуском пластинок, был менеджером поп-групп, потом переехал в Испанию и разработал новые методы использования солнечной энергии. Он изучал санскрит, тибетский язык, буддизм, индуизм и тантрическую йогу в Индии, на Тибете и в Непале в конце 1960-х годов. А в начале 1970-х углубился в гомеопатию, индийскую медицину и восточную алхимию. Опубликовал много книг о культуре и религиях Востока. Стал режиссером фильма «Тантра», который продюсировал Мик Джаггер. Пенни обладала самыми высокими почетными степенями в сфере изобразительных искусств. Ее работы в духе сюрреализма неоднократно выставлялись. Когда я с ними познакомился, они трудились вместе над несколькими проектами в области искусства и литературы. Я восхищался этими людьми, их работой и хотел бы помочь. Они ни разу не заикались о субсидиях, но я знал, что деньги им не помешают.