Господин Ганджубас - [14]

Тем временем в спальном корпусе освободилась комната рядом с моей, куда более просторная и уютная, и я перебрался в нее. В новых апартаментах я мог принимать гораздо больше гостей. Через несколько дней после переезда ко мне зашел Джошуа Макмиллан, внук Гарольда Макмиллана10 и приятель соседа. Он предупредил, чтобы я ждал кучу визитеров посреди ночи, особенно по выходным. Решетка на моем окне была съемной, поэтому через него выбирались на улицу. Все друзья Джошуа знали эту лазейку и намеревались пользоваться ею и впредь. Съемная решетка облегчила и мои ночные похождения, вылазки моих друзей, которые не замедлили поделиться секретом со своими друзьями. Не скажу, что мне нравилось, когда ко мне врывались в четыре утра, но, с другой стороны, так я познакомился со многими весельчаками и ветреницами.

В начале каждого нового семестра студенты сдавали экзамены за предыдущий. Чаще всего задания лежали в комнатах преподавателей физики. Заглянувший в задание до экзамена имел больше шансов на положительную оценку, но для этого требовалось незаметно пробраться в комнаты и порыться в столах. За пару дней до начала второго семестра я отправился обыскивать обитель доктора Сандарса, благо жил он на первом этаже. В три часа ночи я прокрался по пустынной территории колледжа, открыл окно и, вооружившись фонариком, влез в комнату, чтобы обшарить стол. Экзаменационных заданий в нем не было. Оставалась комната доктора Бринка. Она тоже находилась на первом этаже, но до окна было не достать. Тут меня осенило: ночной портье из Портерс-Лодж, продажная душа; у него есть полный набор запасных ключей. Я прошел через двор к себе в комнату, выбрался через окно на улицу, дошел до Портерс-Лодж и угостил портье историей про захлопнувшуюся дверь и ключ, что остался внутри. Он спросил мой номер комнаты, и я назвал ему номер комнаты доктора Бринка. Он протянул мне ключ и попросил вернуть его, как только я достану подлинник. Открыв комнату доктора Бринка, я сразу же нашел пачку заданий, взял один экземпляр и вернул ключ со второй половиной королевских чаевых признательному портье. Экзамен был сдан успешно.

В Баллиоле часто вспоминали некоего Дениса Ирвинга, временно отчисленного и пустившегося в путешествия по экзотическим странам. Вернувшись издалече, он собрался навестить старых друзей. И меня с ним познакомили. Денис привез из Марокко марихуану. До меня доходили слухи, что в университете употребляют наркотики. Я знал, что марихуана пользуется спросом у выходцев из Западной Индии, ценителей джаза, американских битников, интеллектуалов из числа «сердитых молодых людей»11. Не представляя действия марихуаны, я, однако, взял предложенный Денисом косяк и затянулся. Через несколько минут стало щекотно в животе и очень спокойно. Все разговоры казались безумно смешными. Время замедлилось. В конце концов я, как и все остальные, проголодался. Мы ломанулись в ресторан «Моти Махал». Там я впервые попробовал индийскую еду и пристрастился к ней на всю жизнь. После бесконечных экзотических яств действие марихуаны пошло на убыль, и я пригласил всю компанию вернуться ко мне. Скурив еще немерено марихуаны и слушая регги на древнем магнитофоне, мы вырубились один за другим.

На следующее утро у Джорджа был выходной. Другой служитель, не разделявший его отношения к оргиям в колледже, пригрозил сообщить обо всем декану. Однако мои новые друзья не только не разбрелись, но и созвали кучу народу со всего Оксфорда. Кто-то принес проигрыватель, коробку с пластинками, кто-то — марихуану и гашиш. Rolling Stones и Боб Дилан жарили вовсю, клубы дыма выдувались на Сент-Джайлз и во внутренний двор колледжа. Рано вечером Денис Ирвинг вернулся в Лондон, и хеппенинг медленно угас.

На следующий день Джошуа Макмиллан умер от спазма дыхательного горла — перебрал валиума и алкоголя. Я видел, как его тело несли вниз по лестнице. Это был первый человеческий труп, который я видел. Поговаривали, что Джошуа совершил самоубийство, но это вряд ли. Он только что прошел курс лечения от героина в Швейцарии и утверждал, что больше его не употребляет. Еще он говорил, что барбитураты или алкоголь принимает, только когда нельзя достать марихуану. Мы с Джошуа были просто знакомыми, и все же его смерть вынудила меня задуматься.

Вскоре меня вызвал декан. Полиция и университетские инспекторы затеяли расследование. Декан проводил свое собственное дознание и задал мне несколько вопросов: принимал ли я наркотики, кто еще их употребляет и где? Я признался, что курил пару раз марихуану, но не стал называть никаких имен.

В следующие выходные «Санди тайме» опубликовала «Исповедь оксфордского наркомана», интервью с близким другом Джошуа. И понеслось: журналисты наперебой строчили статьи о смерти внука Гарольда Макмиллана. Студенты чуть не хором исповедовались репортерам о своем флирте с оксфордской наркокультурой. Курить становилось модно. Приобщившись к наркокультуре за пару дней до глобального разоблачения, я неожиданно оказался среди ее пионеров. Меня даже вызывали к университетским инспекторам «в связи с секретным делом».