Господин Целитель - [33]

Ну вот. Кажется, у Сена все складывается хорошо. Судя по поведению обоих, инцидент с Весаной прочно забыт или, во всяком случае, не мешает их отношениям.

Сам я из ложи не вылезал, стесняясь своего одеяния. Однако ко второму антракту малая нужда все-таки заставила меня покинуть укрытие и постараться прокрасться в туалетную комнату. Вылазка моя для глазастых сплетниц тайной не оказалась.

– Господин лекарь! – встревожено вскричала одна особа. – Вы не могли бы сказать нам к кому вы пришли?

Я пробормотал: "К Вителлине", – и попытался отцепиться от этой дамы, но не получилось.

– Что с ней? Что-то случилось?

– Ничего не случилось, леди. Все в полном порядке.

Сказав это, я скрылся за дверями столь нужных мне апартаментов. Обратный путь проделать было не в пример легче. В том числе и потому, что зрители в холле, организовавшись в группы и группки, что-то живо обсуждали, не обращая на меня ни малейшего внимания. Меня это только порадовало. Я устроился в кресле и уже спокойно стал дожидаться третьего акта. Вдруг в ложу ворвалась Свента – надо сказать, что любимая, когда встревожена, всегда именно врывается, вламывается или штурмует.

– Филик! Там что-то с Вителлиной! Ты должен посмотреть!

– Что с ней? – забеспокоился я. Только что она вполне живая и здоровая ушла с Сеном прогуляться по холлу. Что с ней могло случиться рядом с таким бойцом и практически готовым лекарем?

Не рассуждая, я побежал за Свентой. Возле гримерной певицы плотная толпа зрителей о чем-то негромко рокотала, как у постели тяжелобольного человека. Передо мной, разглядев мантию, живо расступались, давая дорогу. У самых дверей стояли несколько персон, видимо и организовавших это нашествие. Пока мы пробирались я услышал несколько версий случившегося – от простой потери голоса до неизлечимой болезни, которая поразила любимую всеми лицедейку в самом расцвете лет и таланта.

Дверь гримерной открылась и Вителлина вышла вместе с Сеном.

– Госпожа Вителлина! – торжественно начал один из организаторов. – Мы все любим вас и просим не скрывать от ваших почитателей даже самую страшную правду.

Вителлина растеряно посмотрела на Сена и сказала:

– Господа, неужели я должна докладывать всем о своих интимных делах?

– Что вы! Нам не нужны подробности. Наш долг – помочь вам избавиться от болезни. Для этого мы уже организовали сбор средств.

– Но, – мило покраснела певица, – я понимаю, что некоторые поэты называют это болезнью, однако, ни один лекарь не способен от этого излечить.

– Поверьте, милая Вителлина, среди нас, почитателей вашего таланта, есть много влиятельных персон. Мы, смею вас уверить, добьемся помощи даже целителя!

– Но… я не хочу от этого исцеляться, – совсем растерялась Вителлина. Толпа осуждающе загудела. – Постойте, господа, мне кажется здесь какое-то недоразумение. Почему вы решили, что я больна?

– Так вот же, – вылезла давешняя сплетница и показала на меня, – вот же лекарь приехал к вам. В мантии. Стало быть, на службе. Сказал, что к вам. Значит, у вас что-то случилось, и мы все забеспокоились…

– Да. Это мой друг, Филлиниан. Он студент факультета лекарского дела академии…

– Господа. Прошу извинить моего мужа, – вмешалась Свента. – Дело в том, что он просто не успел переодеться после напряженного дежурства в больнице и приехал прямо так.

– Однако и сама госпожа Вителлина сказала, что чем-то больна, – не отставала прилипчивая дама.

– Когда?!

– Ну, когда сказали, что поэты называют это болезнью…

– А вот ЭТО, – твердо сказала певица, – вас совершенно не касается.

– Господа, – возвестил пожилой господин, до этого молчавший, – мне кажется, недоразумение благополучно разрешилось, а посему, не следует ли нам разойтись по своим местам и продолжить внимать прекрасному голосу нашей примы?

Зрители вняли и, все еще обсуждая происшествие, поспешили в зал.

– Филик! Неужели нельзя оставить тебя одного хоть на минутку, чтобы ты не вляпался в какую-нибудь историю?

– А что мне, утку из больницы следовало прихватить?

– Мог бы помолчать тогда.

– Невежливо молчать на вопросы дам. Тем более я ничего такого и не говорил.

– Ладно. Дома поговорим, – закруглила разговор жена.

Лабриано отвез дальнограф в КСОР и в присутствии генерала продемонстрировал его возможности. Аппарат был принят на испытания, а всем участникам выплатили очень даже неплохую премию – по семь с половиной тысяч золотых корон.

Занятия самообороной неожиданно превратились для меня в некое подобие отдыха. Разумеется, Свента не мучила меня изучением приемов, а вместе со мной отрабатывала базовые движения комплекса Финь Ю, благо он содержал много элементов, которые жена уже изучила с Сеном на совместных разминках. Мое тело одно за другим повторяло прочно затверженные упражнения, а мозги в это время отдыхали от забот. Однако все когда-нибудь кончается. Незадолго до выпускных экзаменов в академии я получил зачет по самообороне. От жены. Она быстренько вписала его в ведомость и пошла немного позаниматься со своими. Поскольку из запланированного для этого мероприятия часа ушло всего пара минут, я позволил себе немного побездельничать: просто постоять и полюбоваться женой. Какая же она у меня красавица. Даже вот такая – взъерошенная и пропотевшая. Она что-то показывала курсантам, поправляла, снова демонстрировала правильные движения, заставляла повторять. И все это она делала с нескрываемым удовольствием и азартом. А какая грация? Пластика?…