Господа гусары, молчать! - [49]
Хуже всего было то, что физическая слабость вовсе не делала душевную боль менее острой. Напротив — не позволяла ничего, что дало бы возможность отвлечься. Пройти пешком полгорода, от Осинки до Горьковской. Отпахать несколько часов в спортзале — до седьмого пота, до изнеможения, до дикой крепатуры. Поехать на залив или куда-нибудь на озера, плавать, пока не посинеют губы и мышцы не начнет сводить судорогой. Пойти в клуб и танцевать до утра.
Но нет. Только лежать и вслушиваться в боль, похожую на чудовищную мелодию, состоящую из одних диссонансов.
Вспоминать — против своей воли.
Как гуляли, взявшись за руки, по Парижу. Как танцевали в ночном клубе под невероятно красивую песню, и ей казалось, что в его объятьях она плывет — словно в невесомости. Как он приносил ей кофе в постель и кормил сыром с медом и клубникой. Расчесывал волосы щеткой. Растирал ноги и укрывал потеплее, когда болела. Рассказывал что-то смешное, глядя в глаза. Его взгляд, от которого подгибались колени и по спине бежали мурашки…
А еще, а еще…
Его губы на ее груди — жадно обхватывают сосок, язык тонко и остро ласкает его так, что каждый уголок тела отзывается эхом.
Его пальцы настойчиво пробираются между тесно сжатыми ногами, на ощупь прокладывают путь, проскальзывают вовнутрь, разыскивая те точки, которые отзовутся всплеском удовольствия.
Его лицо, искаженное сладкой мукой, когда она медленно опускается сверху, захватывая его в плен, подчиняя своей воле. А потом они меняются ролями, и уже она позволяет ему завладеть собой, раскрываясь навстречу, отдавая себя без остатка. Ее ноги, сжатые вокруг его талии: так, еще, сильнее…
Все то, что было невыразимо прекрасным, волшебным…
И как пощечина: он делал это и с другими. Нет, не до нее — на это она легко… может быть, легко закрыла бы глаза. Но — одновременно. Оставив ее утром в постели, смятой, теплой, влажной. Или возвращаясь потом к ней — от них. Получив за это деньги. Он делал это с ее матерью!
Алену буквально разрывало пополам — от желания, которое подступало даже сейчас, когда не было сил пошевелиться, — и отвращения.
Вечером пришел отец, сел рядом, взял за руку. Она не представляла, что сможет разговаривать с ним о матери, о Стасе, но оказалось, что это очень легко. Да, впрочем, и разговаривать особо не надо было, достаточно было его сочувствия. «Я же тебе говорил!» — этого она не перенесла бы. Но ничего подобного не услышала.
— Знаешь, она всегда была в этом смысле со странностями, — вздохнул отец. — Не думаю, что это стоит обсуждать, но я не слишком удивлен. Скорее, убило ее отношение к тебе.
— А меня как раз это меньше удивляет, — вздохнула Алена. — Мне кажется, она вообще никогда меня не любила. И я ей всегда мешала.
— Я могу сделать так, что весь ее бизнес вылетит в трубу. А если покопаться, то и еще что-то можно найти. На несколько годиков отсидки. Не сомневаюсь.
— Не стоит.
— Почему?
— Пап, пусть она живет дальше с тем, что сделала. Я думала об этом. Смотри, она столько себя потратила на то, чтобы нас свести нос к носу и все выложить. Планировала, представляла, как все будет, ждала. Переживала, получится или нет. Силы, нервы. Ну вот сделала, добилась своего. И что? Чего ей теперь ждать? Она помешана на нем так же, как и я. Знаешь, я даже где-то могу ее понять. Самым краешком. Насколько ей сейчас хреново. Как и мне. Хотя нет. Ей хуже. Знаешь, почему? Если я его позову, он придет. А если она — нет. Даже за деньги. Вот только я этого делать не буду. И она это знает.
— Какая ты у меня премудрая, — грустно улыбнулся отец. — Я знаю, ты справишься.
— Пап, мне очень плохо, — прошептала Алена.
— Все пройдет. Все проходит.
— Может быть…
— Вот что, может, тебе уехать пока куда-нибудь? — предложил он. — Разбитое сердце всегда лечили путешествиями.
— Ну да, барышни ездили на воды, а молодые люди — на Кавказ.
Алена помрачнела, вспомнив господ гусаров, которых потребовала сослать туда в случае, если будут сачковать в интимных делах. Как давно это было. Как будто в прошлой жизни.
— Хочешь, съезди куда-нибудь на море. Или к бабушке.
На море не хотелось. Бабушка Оля, мать отца, жила в маленьком поселке, скорее, на хуторе, в Калининградской области — почти за границей. Было ей уже за восемьдесят, последний раз Алена видела ее лет пять назад. Показалось заманчивым забиться до конца лета в дикую глушь, где только леса и озера. И людей по пальцам пересчитать. Чтобы никого не видеть.
— Поеду к бабушке.
— Хорошо, — кивнул отец. — Отойдешь немного, возьму тебе билет. Только давай еще насчет учебы подумаем. Пока время еще есть. Могу сделать тебе в Москву перевод.
— Пап, а за границу нельзя? Хочется полностью все поменять.
— Эх, когда можно было, ты не захотела. Хотя мать тебя все равно не отпустила бы. Сейчас сложнее. Надо подумать. То, что платно, неважно, не проблема. В язык все упирается. Потеряешь минимум год, а то и все два.
— С английским у меня проблем нет, — возразила Алена.
— Так быстро тебе студенческую визу не сделают ни в Англию, ни в Америку. Ладно, завтра попробую разузнать, как и что. Жаль, конечно, будет тебя отпускать, но если это тебе поможет…
Вольготное существование Антона Енотаева по прозвищу Енот-потаскун закончилось в тот момент, когда он встретил своего тезку — енота Тошу. Зловредная зверюга превратила его жизнь в ад. И только когда Антон нашел хозяйку Тоши Наталью, он узнал, что такое счастье. Но было поздно…
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…
Самый верный способ обратить на себя внимание парня, который тебя не замечает, — заставить его ревновать. Решив так, юная Грейс попыталась разыграть спектакль, в котором роль своего мнимого возлюбленного отвела молодому человеку, не вызывающему у нее никаких чувств, кроме дружеских. Девушка и предположить не могла, что ситуация выйдет у нее из-под контроля и режиссером спектакля станет вовсе не она…
Роковые страсти не канули в Лету, — доказывает нам своим романом создатель знаменитой «Соседки».В тихом предместье Гренобля живет молодая семья. В пустующий по соседству особняк вселяется супружеская пара. Они знакомятся и между ними завязывается дружба, при этом никто не догадывается, что несколько лет назад двое из теперешних респектабельных соседей пережили бурный роман. Вновь вспыхнувшая страсть — уже между семейными людьми — приводит к трагической развязке…(Фильм с аналогичным названием снят во Франции.
Когда Рекс Брендон впервые появился на кинонебосклоне, ему предлагали только роли злодеев. Чем более безнравственным он представал в первых сценах, тем больше женщины восхищались его раскаянием в конце фильма. Лишь Старр Тейл, обозреватель новостей кино в газете «Санди рекордер», была исключением. Она постоянно повторяла, что Брендон просто высокомерный тупица, который думает, что любая женщина побежит за ним, стоит ему только подмигнуть…
Что происходит, когда закончились отношения, но осталось имущество? Его начинают делить… Но только не Маша Ульянова и Даниил Германов в романе Ольги Кентон «ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ». Эту парочку вовсе не волновали денежные вопросы. Но однажды они поняли, что любовь прошла, и решили, что это еще не повод разъезжаться по разным квартирам.Так, бывшие возлюбленные остались жить под одной крышей, втайне надеясь, что это не помешает каждому из них вновь устроить личное счастье, но теперь на всю жизнь…Что же у них получилось в действительности? Легко ли видеть новых подружек своего бывшего возлюбленного или отвечать на телефонные звонки незнакомых поклонников? Дружба это или всего лишь временный, необъяснимо-странный перерыв в отношениях?Роман «ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ» — одновременно грустная и смешная история о любви, фоном для которой стала современная московская жизнь, такая привлекательная и далеко не всегда понятная…
