Господа, это я! - [13]

— Да, по делу Камо. Он арестован, — И пристально взглянул в глаза Ковтуненко.

— Ан нет, не поймал, — засмеялся Ковтуненко. — Я ведь уж так наловчился, что будь здоров.

— Он арестован в Берлине.

— Сочувствую, награды вам не дадут. Немцы сами будут его судить, им и достанутся императорские ордена и медали. Следователь Малиновский, как всегда, окажется на бобах, хотя и собирается стать биографом этого самого Камо.

«Биографом Камо… Шутя, но хорошо сказано», — подумал Малиновский.

Много запутанных дел, связанных с именем Камо, прошли через руки Малиновского. Сейчас он собирался составить рапорт в департамент полиции. Он выяснил, что в Берлине арестован не Мирский, а кавказский армянин, известный полиции под кличкой Камо. Уже девять лет он слывет «находчивым организатором всяких технических предприятий», создателем лаборатории для бомб. Он активный участник многих экспроприаций. Кстати, в 1905 году он сыграл важную роль в похищении 200 тысяч рублей из Квирилианского казначейства. На эту сумму вместе с эмигрантом Меером Валлахом, который сбежал из Киевской тюрьмы, он купил оружие за границей, чтобы на пароходе «Зора» переправить из Варны в Россию. Пароход, капитаном которого был Афанасий Каютин-Каютенко, он же — Афанасий Ковтуненко и Никита Морошкин, потерпел крушение 12 декабря 1906 года. Экипаж спасся и скрылся, но в мае следующего года Афанасия арестовали в Одессе с недействительным паспортом на имя Никиты Морошкина. Другим крупным преступлением Камо было вооруженное ограбление транспорта казенных денег на Эриванской площади.

Малиновский обо всем этом знал. Но в Петербурге требовали больше фактов и доказательств. Неспроста же Малиновский бросил уйму дел в Тифлисе, преодолел тысячи километров и в зимнюю стужу добрался до Петербурга.

— Тебя не заботит сокращение срока, Афанасий, но себя не жалеешь, родных бы пощадил.

— Ну, ладно, что я должен сделать?

— Заявить, что капитаном парохода «Зора», настоящим его капитаном, был Камо, а не ты. Ты формально числился капитаном. Нужно, чтоб ты подтвердил это письменно, за своей подписью.

— Может, и бумага уже готова, остается только подмахнуть? Может, еще внести свои дополнения, уточнения?

Малиновский, не торопясь, достал из портфеля папку, раскрыл ее.

— Поднеси лампу поближе.

Ковтуненко прочитал.

— Нет, следователь Малиновский, это подло. Не хочу я сокращать срок. Хоть убей, а записанные тобой вопросы мне не нравятся.

Петербургская миссия провалилась. Малиновский, однако, не сдавался, бывал всюду, где светилась хоть малейшая надежда встретиться с людьми, знавшими Камо.

С Малиновским действовал отряд сыщиков — целая свора.

Начальник особого отдела петербургского департамента полиции Васильев размножил фотографию Камо и с сопроводительным письмом разослал в Тифлис, Кутаиси, Баку и Гори.

Вести из Гори ничего не дали. Сведения соседей отца Камо, Аршака Нерсесовича Тер-Петросова, были расплывчаты.

— Да, очень похож, — сказала одна старушка, — но точно не могу сказать, он это или не он. Я видела его лет восемь-девять назад. Тогда он был еще ребенок.

— А отец его узнает?

— Наверное, отец как никак.

Ответ Аршака Тер-Петросова выглядел довольно странно:

— Карточка имеет поразительное сходство с моим сыном, но сомневаюсь, он ли это, потому что он давно сбежал из дома, почти ребенком, и тогда у него не было ни усов, ни бороды.

Тифлис тоже ничем не порадовал.

Не откликнулись и из Батума.

Зато щедро раскрыл свои карты Кутаиси.

Начальник Кутаисской тюрьмы ликовал. Заключенный Арсений Карсидзе, он же Палавандишвпли, признал Камо:

— Это он, Камо-сомехи.

И в Петербург полетела телеграмма: «Директору департамента полиции. Секретно. Срочно. По предъявлении фотографической карточки Дмитрия Мирского содержащемуся в Кутаисской губернской тюрьме дворянину Арсену Давидовичу Карсидзе, последний признал в нем известного ему под кличкой „Камо“ главного организатора разбойного нападения на транспорт казенных денег, имевшего место в 1907 году, в городе Тифлисе на Эриванской площади. По словам Карсидзе, Камо родился в городе Гори и настоящая его фамилия Тер-Петросянц».

— Вы говорите правду, господин Карсидзе?

— Да, я могу дать письменное показание. Он и его люди взорвали бомбу и похитили деньги. Вот тифлисский адрес, где они ежедневно собираются: Вторая Гончарная улица в Восьмом участке. Здесь проживает Варвара Бочоришвили, старушка, гостеприимная хозяйка. Сюда привез Камо 250 тысяч рублей 13 июня. Тут собираются представители социалистической партии. Под квартирой подвал, а в подвале иногда хранится оружие. Во время обыска нужно обратить внимание на стену, завешена ли она ковром. Под ковром стена вырезана и незаметно замазана, там хранятся револьверы и бомбы. Нужно обратить внимание и на кушетки, перевернуть их вверх дном, сорвать обойку и пощупать сено. Там тоже бывает спрятано оружие.

— Еще что-нибудь?

— Одно дополнение: он организовал убийство Алиханова-Аварского в Александрополе.

— Довольно интересные сведения, господин Карсидзе. Подпишите протокол.

— Пожалуйста.

Находящийся в Берлине Дмитрий Мирский не кто иной как Камо, Симон Тер-Петросян. Начальник Тифлисского губернского жандармского управления полковник Еремин уведомляет о своих успехах следователя Малиновского: «Сообщаю Вашему высокоблагородию, что по полученным сведениям главный руководитель вооруженного нападения на денежный транспорт 13 июня 1907 года на Эриванской площади Камо является жителем г. Гори Семеном Аршаковичем Тер-Петросянцем. Названный Семен Тер-Петросянц имеет отца Аршака Тер-Петросянца, жителя г. Гори, где последний ранее занимался доставкой мяса в одну из воинских частей; жена его умерла лет восемь тому назад, оставив пятерых детей, кроме Семена еще четырех дочерей, которых после ее смерти взяла воспитывать сестра последней Елизавета Бахчиева, жительствующая в г. Тифлисе в д. № 3 по Дворянской улице.