Гоша Каджи и Венец Гекаты - [2]

Через минуту заунывных завываний из раскрытых ртов фигурок вырвались на свободу тонкие пучки света, устремившись в небо. А уж там они причудливым образом переплелись, словно клубок змеек, гоняющихся друг за другом, и замерцали, да так интересно, что лазер отдыхает. И цвет их тут же поменялся с фиолетового в начале до кроваво-багряного в конце. Если прочитать, что получилось, то вроде как сущая безделица, особенно для непосвященных: ВОМШУЛД.

Но шоу на этом не истощилось. И хотя песни еще не закончились, но уже начались пляски. Танго и фокстрот в этой продвинутой компании популярностью не пользовались, но вот смесь хоровода и менуэта с малой толикой кадрили — наверняка. Даже трудно описать то, как ловко маги менялись друг с другом местами, точно дружная компания пауков ткущих паутину-шедевр на выставку народных промыслов. А нудную песню сменил по-пионерски бодрый речитатив.

Когда каблуки на их сапогах почти задымились от непрестанных передвижений, пентаграмма разом вспыхнула. Причем один квадрат ее горел ослепительным белым цветом, а второй умудрился полыхать неистовой бездонной чернотой. Соответственно в центре, там, где они накладывались друг на друга, вообще черти что творилось.

И, похоже, что колдунам сия сюрреалистическая абракадабра шибко понравилась. Они опять замерли в углах магического знака и даже прекратили бормотать, заворожено поглядывая на сотворенное чудо. Затем массовики-затейники вытащили свои палочки и, направив их на центр, где находился алтарь, дружно крикнули:

— Аппеар !

Груда тряпья, валявшаяся на алтаре, незамедлительно пришла в движение. Она словно стала наполняться чем-то изнутри. Оказалось, что и не ветошь это вовсе, которой камень протирали, а серая мантия. И, несмотря на свой невзрачный цвет, она была шикарной по качеству материала. Ткань словно струилась под потоками того, что ее сейчас заполняло, поднимаясь вверх. И переливалась в лунном свете всеми оттенками серого с редкими всполохами черноты и серебристости поочередно.

Волшебники однообразно, словно по команде опустились на левое колено, а головы низко склонили. Не то заранее извинялись за причиненное беспокойство посреди ночи, не то проявляли малость уважения. А скорее всего, это был банальный страх, несмотря на то, что они сами назначили рандеву.

Создавалось такое впечатление, что мантию наполнила пустота, хотя как такое возможно — совершенно непонятно. Но и по-другому сказать не получается.

И она, пустота, хрипло и зловеще рассмеялась. А затем, резко оборвав хохот, строго произнесла:

— У вас все готово?

— Да, наш Лорд, — маг с посохом чуть приподнял голову, и под капюшоном на миг мелькнула короткая седая бородка. — Но может быть проще просто убить мальчишку и дело с концом? — в его тихом голосе наряду с сомнением присутствовали и заискивающие нотки. — Мы справимся с этим, стоит вам только прика…

— Нет! — Вомшулд, а это без сомнения был он, почти крикнул. — Мальчишка мне пока нужен живой.

Маги не зароптали, но едва заметная глазу волна прокатилась по их согнутым фигурам. Вряд ли волна недовольства или осуждения, но…

— Он сам придет к тому, что должно произойти. А вы ему поможете, — мантия неспешно прокрутилась над алтарем, одарив сподвижников легким, как дуновение, прикосновением потусторонней холодной пустоты. У них даже мурашки по коже проскакали галопом. — Теперь я смогу навестить каждого из вас, и расскажу, что вы обязаны сделать дальше. А сейчас мне пора.

Мантия резко опала вниз, лишившись наполнения. А то, что из нее выскользнуло, стремительно пронеслось над поляной, отчего все светильники в виде человеческих фигур разом погасли. Но надпись в небе, тут же превратившись в огромного жирного и мохнатого паука, еще долго потом колыхалась, перебирая лапами и не торопясь исчезать в небытие.

Вернувшийся в этот мир злой волшебник Вомшулд Нотби, он же Серый Лорд, он же Князь Сумрака, он же Тот-Что-Придет и прочая и прочая, оказался не совсем пустотой. Маг был словно соткан из дыма, тумана и какой-то совсем уж непонятной черной мути. Завершив круг почета, эта фигня, не обладающая остовом, но имеющая упрямую волю и недюжинную магическую силу, пропадающую без тела втуне, резво рванула куда-то вдаль над лесом.

Вот тут то Гоша Каджи и встретился взглядом с Вомшулдом, летящим ему навстречу. И лицо злодея ему показалось до боли знакомым, только взрослым да искаженным ненавистью и злобой. А по оправе очков, невесть откуда появившихся на носу призрачной фигуры, змеились разряды молний, иногда срывающиеся вниз. И тогда в лесу начинался очередной пожар.

Это было его собственное лицо!

А когда до неминуемой встречи в упор оставались считанные секунды, Вомшулд со всего маху наткнулся на какую-то невидимую прозрачную преграду и разлетелся мутными брызгами во все стороны[2]…

Каджи резко проснулся и даже не сразу понял, где он находится. Сердце в груди бешено колотилось, так и норовя переломать ребра и вырваться на свободу. И тут же парнишку окатило волной холодного, но липкого пота. А серебристая прядка на виске налилась до краев металлической тяжестью и запульсировала болью, отдававшейся басовитым колокольным гулом в голове. Гоша даже зубами заскрипел, так его накрыло.