Горячка - [48]



Ну все, решение было принято. Возвращаемся! И отступление начнется сразу же после восхода солнца. Теперь уже не было и речи о том, чтобы дойти до озера, о нескольких добавочных днях. Необходимо действовать быстро: завтра утром проверю наши запасы бензина, соберу всех, и отправляемся…

Я командовал этой экспедицией, так что мне предстояло решать: продолжать нам ее или возвращаться. Никогда вслух не сформулированный между мной и Пауло договор постановлял, что я всегда командую в период "вылазок" и "военных действий", а в коммерческих делах и в случае неприятностей я подчиняюсь ему. Старик всегда признавал такое деление, так что признает его и на этот раз.

Впрочем, если бы эта парочка начала выступать, я был готов, хитроумно и дипломатично, дать им по башке и загрузить на дно пироги. Кру-гом! Пошел! Полный вперед!

Эта мысль успокаивала меня просто невероятно. Не хватало малого, чтобы я всех немедленно разбудил, чтобы сообщить им добрую весть и привлечь к загрузке пироги. "Да что там, Элияс, вот как пошевелишь мозгами, то чего-то из этого путное и выходит! Подумать только, ведь имелись и такие, кто считал тебя необразованным хамлом!"



Чтобы отпраздновать такое решение, я изготовил себе нечто вроде папиросы. Понятное дело, что табака у нас тоже уже не было, так что и в этот раз следопыты поделились с нами какой-то смесью, издалека напоминающей сигарный табак, с пахучими зернышками, выделявшими отвратительный, сладковатый дым. Несколько минут я потратил, чтобы разместить достаточное количество этой субстанции на вырванном из календаря листочке, самой тонкой бумажке, которой я располагал. Я старался изо всех сил, нервничал, сидя в одиночестве перед костром, потратил пару литров слюны, прежде чем мне удалось получить что-то белое, неправильной формы, зато пригодное для курения.

- Вваай!…

Я вытащил из костра небольшую ветку, прикурил от нее свой бычок и отбросил ее снова в огонь. Вспыхнуло чуть более яркое пламя, на мгновение осветив всю округу. И вот тут-то я вдруг увидел блестящую морду огромного крокодила – метрах в двух от меня! Это был людоед с очень темной чешуей, с длинными остроконечными зубищами, грозно размещенными вдоль всей челюсти. Его влажные глаза блестели в свете костра.

Свою голову он повернул ко мне. Застывшее и опирающееся на передних лапах громадное тело терялось в темноте и среди травы.

Моя рука тут же полезла под сетку и схватила лежавшее возле останков матраса ружье. Я прицелился в чудовище, что-то заорал и выпалил.

Мой крик и грохот выстрела вызвали немедленное замешательство. Передо мной появился Пауло – в майке и с ружьем в руке.

- Элияс! Элияс! Что?! Где?!

Монтань выкарабкался из под сетки, тоже с ружьем, безуспешно пытаясь надеть свою повязку одной рукой.

- Что случилось? Пауло! Элияс!

Крокодил упал словно бревно, морда разлетелась на мелкие кусочки.

- Все нормально! Ша! Тихо! – заорал я. – Крокодила убил! Все уже нормально! Спокуха!

Монтань наконец-то вылез из-под сетки и зажег свой большой фонарь, один из последних, что еще работал, ведь – как легко догадаться – аккумуляторов у нас тоже не хватало. Круг яркого света упал на отвратительные останки людоеда. Весь лоб разнесло на куски, даже глаз не осталось. Громадная туша цвета хаки, гребень на спине – в форме огромных зубьев пилы, сходящих до кончика длинного, толстого хвоста, все это было просто отвратительно. Лапы – сейчас жалостно опавшие – были широкими и мощными, заканчиваясь крепкими когтями.

- Какая гадость! – буркнул Пауло. – Ну разве не скажешь, что гадость! Только на сумочки эта дрянь и годится.

Вдруг Малышка завизжала. Монтань тут же направил фонарь на нее. Свет отыскал девушку, извлек из мрака вначале противомоскитную сетку, затем Малышку с вытянутой рукой, а чуть дальше, метрах в двадцати, удлиненные тела двух крокодилов.

- Нет, ты погляди на этих сволочей! – заорал Пауло.

Оба людоеда скользили по берегу, довольно медленно, перемещая то одну, то другую лапу, на каждом шагу широким движением поворачивая то вправо, то влево свои полуоткрытые пасти.

- Чего они хотят? – спросил у меня Монтань, направляя луч фонаря на них. – Почему они подошли так близко к лагерю? Разве это у них в привычке?

- Да нет, ничего подобного я еще не видел.

Пауло шумно разгребал вещи, бормоча проклятия в адрес рептилий.

- Эй, Молодой, - позвал он, - ты не мог бы мне присветить? Спасибо!

Старик вытащил динамит, взял одну шашку, после чего открыл ящик с запалами. - Го-го-го! – неприятно рассмеялся он. – Сукины дети! Сейчас я им покажу!

Он вытащил запал, старательно вставил фитиль в средину небольшого цилиндра, сунул запал в рот и хорошенько прижал зубами, чтобы фитиль не выпал. Все это он делал с явным наслаждением. После этого, он тщательно, высунув язык, распаковал динамитную шашку с одной стороны. Осторожно проделал отверстие в средине, вставил туда запал и натянул бумагу, строя при этом мину невинной девочки.

- Что, пришли просушить задницы, а? – завопил он, что было духу. – Ничего, сейчас мы их подогреем!

И он подбежал к нам, в своих кальсонах и в майке, прижимая динамитную шашку к сердцу.