Горячка - [28]

После этого наступала очередь воркования, робких ласк и любовных звуков. Она часто гладила меня рукой по моим коротким волосам, которые ее почему-то удивляли. Тогда она серьезно глядела на меня и вздыхала:

- Я, любить сильно. Очень!

И говорила это как-то так печально. А потом склонялась ко мне, чтобы поцеловать.

Как-то днем я увидел Татаве, как он переступал с ноги на ногу посреди лагеря, подняв голову к небу, сложив губы куриной гузкой, явно подражая нам. Он посылал в пространство долгие, громкие поцелуи и нагло смеялся при этом.



Как-то вечером Пауло с Монтанем вернулись после очень тяжелой вылазки. М'Бумба затащил их в какой-то отдаленный угол болот, после чего – как обычно – исчез, оставив парочку в грязи.

Волосы у Пауло были склеены на висках и шее какой-то коричневой гадостью, которая испачкала еще и рубашку. Сапоги его превратились в две кучи глины. Монтань, с ног до головы, выглядел столь же гадко; грязь у него была даже на очках. Оба были измучены. Следовало что-нибудь сказать, чтобы поднять им настроение.

- Привет, ребята! Как делишки? – весело обратился я к ним.

Ничего другого мне просто не пришло в голову. Неожиданно я почувствовал себя крайне глупо: я, весь такой чистенький, валяюсь на топчане. Они сбросили все с себя и, не говоря ни слова, даже не взглянув на меня, отправились купаться.

Чуть позднее подошел Пауло, с не обещающей ничего хорошего улыбочкой.

- Ну что, мадам, надеюсь, эта фигня на ступне уже не доставляет вам таких страданий? Вы хоть смазываете ее кремчиком…?

Снова я почувствовал себя совершенно по-идиотски. Моя нога была уже совершенно здорова. Да, я немножко прихрамывал, но, в основном, чтобы ребята ко мне слишком не приставали.

- Этот хрен, - повернулся Пауло в сторону Монтаня, валявшегося на кровати, - этот хрен считает, будто мы всего лишь глупые охотнички. Ему кажется, будто мы ничего не видим. Что мы слепые, так?

- Пауло…

- Думает, что мы его не видим, мечтателя нашего! Как он тут клинья подбивает! А? Как он тут крутится возле Малышки! А? Как он тут ее целый день лапает. Я вот тут подумал, может и себе немножко поболеть…

- Пауло, послушай…

- Ага, я тут как раз подумываю, а не взять ли и себе отпуск. Я не лентяй, только…

- Пауло!



Все это было сказано, как бы нехотя, даже с улыбкой, но сказано было, и это означало, что мои приятели моего поведения не одобряют. Впрочем, они были правы. Вот уже пару дней я перевалил всю работу на них, без какого-либо оправдания.

Я еще притворялся, будто нога побаливает, будто она плохо заживает, волочил ногу, когда кто-нибудь на меня смотрел… Только каникулы закончились. Пауло с Монтанем все хуже выносили эти походы вдвоем, пока их командир наслаждался dolce vita.

- Так я уже здоров. Еще денек, чтобы не было никакого риска, и отправляюсь с вами!

Это я шустро выторговал себе дополнительные двадцать четыре часа, поклявшись, что послезавтра обязательно буду участвовать в охоте. Тут дело было не в лени, просто у меня были весьма тщательно расписанные планы на завтрашний день; планы, в реализации которых мне не мог помешать даже чертов слон. Засыпал я, все еще продолжая разрабатывать последние мелочи проекта.



Проснулся я несколько возбужденным. Это должно было произойти именно сегодня. Я выпил кофе, бросая радостные взгляды на попочку моей невесты. Она натягивала чудесную красную юбочку, вызывая у меня желание куснуть ее.

Сегодня она будет моей. Я принял решение, долго размышляя и анализируя собственные чувства. Все они были благородными и чистыми. С этого момента я выбираю ее в собственные подруги, и просто был обязан овладеть ею. Все было в порядке…

Не мешкая, я приступил к реализации первой части собственного плана: избавление от нежелательных элементов.

- Татаве! Татаааавэеее!!!

Тот прибежал с вечно радостной миной, и я, смеясь, послал ему воздушный поцелуй.

- Иди сюда, что-то тебе расскажу…

Он присел рядом, я положил ему руку на плечо и сладким голосом сообщил:

- Я с Малышкой отправляюсь в лес. Будем собирать… эээ… грибы! А ты останешься на месте, чтобы охранять лагерь. Это большая ответственность, и только ты один можешь эту работу выполнить. Нужно смотреть повсюду, на все, и все время. Понял?

- Нет

Он улыбнулся, одаривая меня переполненным радости взглядом и африканской невинностью.

- Ну ладно… Гмм! Ладно, так: мы, уйти, я и Малышка. Собирать грибы. Ты, большая ответственность. Ты следить лагерь, пока я тут не быть. ОК? Ты – большая-большая ответственность. ОК? Ты смотреть везде, все время. Ты, понимать?

- Не-а.

Если бы он мог улыбнуться шире, то обязательно сделал бы так. Его уставившиеся на меня глаза были пустыми, наполненными неограниченным изумлением. Что же это? Он что, обезьяна черномазая, смеется надо мной? Черт подери! Ну как можно быть таким болваном? Неужто я один во всем свете считаю его хоть капельку умным?

- Слушай, пацан! – заорал я. – ты, оставаться! Я, в лес! Грибы, ням-ням! Элияс и Малышка уйти. Ты, великий вождь, сторожить! Сторожить, врубился?!

Неожиданно у него за спиной появилась Малышка, схватила Татаве за ухо и выкрутила его.