Горячий шоколад на троих - [24]

Пока полоски сушились, врач показал Тите эксперимент. Хотя фосфор не воспламеняется на открытом воздухе при нормальной температуре, но стоит его подогреть — и… взгляните!

Доктор поместил кусочек фосфора в трубку, запаянную с одного конца и заполненную ртутью. Потом он растопил фосфор, подержав трубку над пламенем свечи. Затем, поместив трубку под маленький колокол, медленно закачал в него кислород. Как только кислород достиг верхней части колокола и соприкоснулся с расплавленным фосфором, тот тут же воспламенился, ослепив их, будто молнией, белой вспышкой.

— Видите ли, в каждом из нас содержится все необходимое, чтобы сделать спички. И даже больше. Скажу вам кое-что, чего не говорил никому. У моей бабушка была очень интересная теория: она говорила, что хотя мы все родились с коробкой спичек внутри, мы не в силах зажечь их в одиночку. Как и в эксперименте, нам нужны кислород и свеча. Правда, в этом случае кислород мы можем получить, например, от дыхания любимого или любимой, а свечой может оказаться какая-нибудь еда, музыка, ласковое прикосновение, слово или звук. И вот когда они соединятся вместе, срабатывает детонатор — и в нас зажигается одна из спичек. На мгновение нас ослепляют сильные эмоции. Мы чувствуем приятный жар, который с течением времени ослабевает, пока очередной взрыв не вдохнет в него новые силы. Каждый должен узнать, какие у него детонаторы, ведь только так он сможет жить. Жар, возникающий при горении, — не что иное, как энергия, питающая наши души. Если вовремя не обнаружить свой собственный запал, коробок отсыреет, и мы никогда не зажжем ни одной спички. И как только это произойдет, душа покинет тело и будет блуждать в полной темноте, тщетно пытаясь найти для себя пищу, ведь только тело, покинутое ей и оттого остывшее, способно утолить ее голод.

Какие правильные слова! Кто-кто, а Тита это понимала. Но, к несчастью, вынуждена была признать, что ее спички безнадежно отсырели, так что уже никто не сумел бы извлечь из них огонь. Самое печальное в том, что она-то знала, какие у нее детонаторы. Однако всякий раз, когда она пыталась зажечь спичку, ее тут же гасили.

Точно прочитав ее мысли, Джон пояснил:

— Вот почему следует держаться подальше от людей с холодным дыханием. Одно их присутствие способно погасить даже самое сильное пламя. А о последствиях мы уже знаем. И чем больше расстояние, отделяющее их от нас, тем проще защититься от их дыхания. — Взяв ее руку в свои, он добавил: — Есть много способов высушить отсыревший коробок, и, поверьте, это можно сделать всегда.

По щекам Титы покатились слезы. Джон нежно вытер их носовым платком.

— Конечно, мы должны быть осторожны, зажигая спички одну за одной. Если из-за сильного чувства спички вспыхнут все разом, сияние их во сто крат превзойдет привычное для человеческого глаза. И перед нашими глазами разверзнется великолепный тоннель, указывая нам путь, о котором мы забываем, как только появляемся на свет. Этот путь уводит нас к утраченному божественному началу. Душа, покинув обессиленное тело, стремится воссоединиться с источником, из которого однажды вышла. С тех пор как умерла бабушка, я пытаюсь найти этой теории научное подтверждение. Возможно, когда-нибудь мне это удастся. А вы как думаете?

Доктор Браун выдержал длинную паузу, давая Тите собраться с ответом. Однако та молчала как рыба.

— Ну ладно, не буду утомлять вас своей болтовней. Нам пора отдохнуть, но, прежде чем мы уйдем, я хотел бы показать вам игру, в которую со мной часто играла бабушка. Мы проводили здесь много времени, и именно через игры она передала мне часть своего знания. Бабушка была немногословной женщиной, как и вы. Она садилась перед этой плитой, косы уложены на голове крест-накрест, и пыталась угадать, о чем я думаю. И знаете, у нее получалось. Я хотел узнать, как она это делает, и бабушка дала мне первый урок. Она, используя невидимое вещество, писала на стене какую-нибудь фразу. Днем я ее, разумеется, не видел, но ночью, взглянув на стену, сразу догадывался, что там написано. Хотите, и мы попробуем?

Так Тита узнала, что женщина, которую она столько раз встречала в лаборатории, — покойная бабушка Джона. Теперь нужда в расспросах отпала.

Взяв кусочек фосфора, доктор протянул его Тите:

— Я не хочу нарушать ваш обет молчания, и все, что я узнаю, останется между нами. Но, прошу вас, когда я выйду, напишите на этой стене, почему вы молчите, идет? А завтра я при вас угадаю ответ.

Конечно, доктор не сказал Тите, что одно из свойств фосфора позволит ему ночью прочитать все, что она напишет днем. Скорее всего, он и без этой уловки догадался бы, о чем она думает, но надеялся, что это подтолкнет Титу восстановить контакт с миром, пусть и в письменной форме. Джон почувствовал, что она готова к этому. Как только доктор ушел, Тита взяла фосфор и подошла к стене.

Заглянув ночью в лабораторию, Джон Браун удовлетворенно улыбнулся. На стене высветилось: «Потому что хочу». Написав эти три слова, Тита сделала первый шаг к свободе.

А тем временем она не могла сомкнуть глаз, размышляя над словами Джона. Разве возможно сделать так, чтобы ее душа вновь трепетала от жара? Она стремилась к этому всем существом. Во что бы то ни стало Тита должна была найти человека, который разожжет в ней желание жить.