Горячий контакт - [61]

– Ого! – сказал кто-то позади меня.

– На счету девять сбитых машин, – продолжил полковник.

– Если боевой стаж минимальный, откуда же сбитые самолеты? – недоумевал комэск.

– В личном деле записей нет, – ответил подполковник. Лукавинка в его голосе говорила, что, скорее всего, информация у него была, но делиться ею просто так он не хотел.

Давить на командира полка, хоть он и был свой парень в доску, все же чревато. Оставался я.

– Так и откуда же, товарищ лейтенант? – насмешливо поинтересовался комэск у меня. – Ах да, дайте догадаться. Вы сбили их из своего именного «Единорога»!

– Могу сказать, когда мы останемся одни, – таким же интимным голосом сказал я. Пилоты разразились громом смеха. Острый язык здесь ценился в полку не меньше, чем оружие.

Комэск слегка покраснел, но потом махнул рукой. Сам виноват, подставился.

– Мне бы хотелось, товарищ подполковник, ознакомиться с личным составом эскадрильи. Нет, зачем же, не надо строить, – остановил я, – у вас есть помещение, где можно спокойно разместиться?

Привалов улыбнулся:

– А ты не такая сволочь, как иногда кажешься. Я думал, построишь всех по стойке смирно. У нас есть комната отдыха, там разместятся все.

Но перед этим я попросил кадровика и медика остаться со мной так сказать тет-а-тет.

Ардашев, любопытный, как тетерев на току, пригласил в свой кабинет.

Я вынул свой штатный планшетник, развернул его и посмотрел на файлы кадровых и медицинских дел пилотов, скинутых мне компами соответствующих служб, чьи начальники находились здесь же.

– Интересная информация.

Любаревич на правах красивой барышни попыталась схулиганить, заглянув на экран, но я был к этому готов, сразу же включив заставку. На нее смотрел балдеющий Эйнштейн, высунувший язык.

Я сделал вид, что не заметил ее действий и продолжил:

– Товарищи, вы мне представили ряд файлов. Но имеющиеся у меня материалы представляют серьезные различия с ними. Я делаю вывод, что часть информации вы не захотели мне представить. Это нехорошо.

– У меня нет дополнительных материалов! – тут же запальчиво возразила медик.

Мы с Ардашевым переглянулись и дружно вздохнули. Ля фам есть ля фам. Весь ум уходит в красоту.

Козлов ничего не понял, но благоразумно промолчал.

– Душечка, – ласково, как девочке, начал объяснять Ардашев, – у товарища лейтенанта электронная печать главкома. Да он сайт штаба округа вскроет, а не то что компы пары заигравшихся полковых работников.

Все-таки Ардашев настоящий командир полка, умный и опытный. После его слов кадровик и медик уже ничего не хотели, кроме одного – срочно отправиться на свое рабочее место. Как мне представлялось – устроить чистку файлов, слив наиболее компрометирующие на носители. Но я безжалостно потребовал от них идти со мной. Ничего, не умрут от скромности.

Так мы и пришли в комнату отдыха, где нас ждали пилоты, – командир полка, начальник отдела кадров, командир медчасти. И я, важный и наглый бюрократ-пилот.

Я кашлянул. Это послужило сигналом к всеобщему вниманию. Я был лапидарен:

– Товарищи, я начинающий пилот и не собираюсь учить вас, с какой стороны подходить к сушке перед взлетом.

Народ хохотнул. Тон был избран правильный, лед между мной и пилотами понемногу стал таять.

Я обратился к Козлову.

– Прошу вас, товарищ майор, расскажите о структуре наказаний и поощрений по эскадрилье.

Начальник отдела кадров, задним мозгом почувствовав приближающиеся неприятности, медленно встал:

– Товарищ представитель главнокомандующего, в дивизии существуют типовые для военно-воздушных сил России наказания. В зависимости от проступка военнослужащего ему объявляется предупреждение, выговор, строгий выговор, понижение по должности и званию, отдача под военный суд или трибунал.

По поощрениям: благодарность, денежная премия или ценный подарок, повышение по званию или должности, государственная награда

Я удовлетворенно кивнул.

– Благодарю, товарищ майор, можете сесть. Итак, не учитывая меня, в эскадрилье 9 пилотов. Рассматриваем их личные дела. Товарищ комэск, голо. Мне кажется давно здесь не было ни руки страждущего, ни руки дающего.

Товарищ полковник, на разных уровнях мне говорили о существующих проблемах в дивизии. А посмотреть, одни ангелы летают. Я не призываю вас, товарищи командиры, пускаться во все тяжкие и обрушиться на пилотов. Но, скажем, наказать капитана Киврова, вчера чрезмерно грубо совершившего посадку, вы или ваши подчиненные командиры были просто обязаны. Ведь такого ряда наказания автоматически ликвидируется при переводе в другую часть или по решению командира полка. На мой взгляд Киврова следовало предупредить перед строем.

Возьмем, с другой стороны. Я не говорю о благодарностях. Сразу перейдем к материальной стороне. Товарищ начальник отдела кадров, сколько средств выделяется в премиальный фонд полка?

Козлов что-то пробормотал. Я обвел взглядом командира полка и командира эскадрильи. Те взгляды не отвели, но сказать ничего не могли.

– Товарищи, стандартной авиационной дивизии по этой статье выделяется 8 тысяч рублей в месяц, из них 2 тысячи распределяется по усмотрению командира дивизии, по тысяче – каждого командира полка, 200 – командира эскадрильи. При этом тыловые структуры дивизии, прежде всего финансовый отдел, определяют, чтобы не оставались неизрасходованные средства. Согласно приказу главкома ВВКС от 5 января прошлого года дивизии беркутов за особые заслуги и массовый героизм сумма премии увеличилась в полтора раза. 10,5 тысяч рублей каждый месяц – где они? По личным делам я не вижу премий.