Горячий камушек - [58]

— За полумиллионный камень? — сказал Келп с горечью.

— Который в действительности и так принадлежит стране майора, — указал Проскер. — Двадцать четыре тысячи долларов составляют огромную сумму для такой маленькой развивающейся страны, как Талабво, особенно если они выплачиваются за возвращение ее собственного имущества.

— Не должен ли я испытывать жалость к Талабво? — спросил Келп. — Меня схватили, меня и моих партнеров пытаются нагреть на двести тысяч зелененьких, и ты при этом хочешь, чтобы я жалел какую-то африканскую страну?

— Я просто хочу, чтобы вы вникли в ситуацию, — сказал Проскер. — Во-первых, я хочу, чтобы вы поняли, почему майору представляется справедливым не выплачивать больше ничего за возвращение имущества, принадлежащего его стране. Мне сдается, что я вполне осветил этот пункт, и теперь перейду ко второму. Который заключается в том, что майор предпочел бы, чтобы вы вели себя смирно.

— Ах, он предпочел бы? — Келп улыбнулся половиной рта. — Трудновато это достанется майору.

— Не уверен, — парировал Проскер. — Помните ли вы о склонности майора к досье?

Келп нахмурился.

— Бумажки в папках, — сказал он. — Ну и что?

— Многое зависит от того, — сказал Проскер, — кто раскроет эти папки и прочтет эти бумажки. Прокурор Манхэттена, например, сочтет досье на вас пятерых захватывающим чтением. Оно позволит ему раскрыть пять весьма ярких преступлений последнего выпуска, равно как представить и некоторые весомые намеки по поводу других нераскрытых дел, совершенных в прошлом.

Келп прищурился, уставясь на Проскера.

— Майор собирается стучать на нас?

— Только если вы доставите ему неприятности, — сказал Проскер. Он откинулся в кресле и развел руками. — Конечно, — проговорил он, — вы закончили дело довольно успешно, принимая во внимание то, насколько неграмотно вы его вели.

— Неграмотно?!

— Вам потребовалось пять операций, чтобы сделать это, — напомнил Проскер. Он поднял руку, чтобы предупредить выплескивавшиеся из Келпа возражения: — Никто вас не критикует. Все хорошо, что хорошо кончается, как было однажды замечено, а вы и ваши друзья в конце концов, сделали то, что требовалось. Но, несомненно, вы не продемонстрировали образца профессионализма, на который рассчитывал майор, нанимая вас.

— Он задумал крутануть это с деньгами с самого начала, — сказал Келп со злостью.

— У меня нет мнения на сей счет, — сказал Проскер. — Пожалуйста, положите теперь изумруд на этот стол.

— Уж не думаете ли вы, что я свихнулся настолько, чтобы принести его с собой, а?

— Да, я так думаю, — без всякого беспокойства сказал Проскер. — И еще я думаю, что вы не свихнулись до такой степени, чтобы заставить этих джентльменов вынудить вас силой расстаться с ним.

Келп обдумал это со злобой и горечью, и решил, что нет. Не было смысла зарабатывать ненужные синяки. Он просто сдаст этот раунд, утешая себя мыслью, что весь бой еще не окончен. Келп полез в карман, достал черную бархатную коробочку и выложил ее на стол.

— Очень хорошо, — промурлыкал Проскер, улыбаясь коробочке. Он протянул обе руки, открыл коробку, улыбнулся ее содержимому. Затем закрыл коробочку и поглядел мимо Келпа на трех молчаливых вымогателей. — Один из вас может отнести это майору, — произнес он.

Эбеновый человек, очки которого отражали падающий на них свет, выступил вперед и взял коробочку. Келп проследил глазами, как он вышел из комнаты.

Проскер сказал:

— Теперь, — и Келп повернул голову, чтобы вновь посмотреть на него. — Теперь, — повторил Проскер, — произойдет следующее. Вскоре я покину этот гостеприимный дом и вручу себя в руки полиции. У меня состряпана история о том, как я был похищен группой преступников, ошибочно полагавших, будто мне известно, где укрыта добыча одного моего клиента. Преступникам потребовалось несколько дней на то, чтобы признать свою ошибку, и тогда они меня отпустили. Я не узнал ни одного из них и не рассчитываю обнаружить ни одной их фотографии в специальных альбомах. Ни майор, ни я, как видите, не заинтересованы в том, чтобы создать вам, друзья, ненужные трудности. Мы надеемся, что вы учтете это и не станете вынуждать нас к более резким мерам.

— Закругляйся, — сказал Келп. — Что еще?

— Ничего, — сказал Проскер. — Вам заплатили все, что вы должны были получить. Майор и я взяли на себя тяжесть сокрытия ваших преступлений, связанных с изумрудом. Если вы теперь обратитесь к своим делам, все пятеро, это будет конец истории, но если кто-либо из вас доставит неприятности майору или мне, у нас будет возможность сделать вашу жизнь очень, очень тяжелой.

— Майор может вернуться в Талабво, — заметил Келп. — Но ты-то останешься здесь.

— Как выясняется, нет, — ответил Проскер, дружески улыбаясь. — В Талабво создана вакансия юрисконсульта в связи с разработкой их новой конституции. Хорошо оплачиваемая работа, кстати, с субсидией от правительства Соединенных Штатов. Подготовка новой конституции должна занять около пяти лет. Я с нетерпением жду перемены обстановки.

— О, как бы я хотел устроить тебе перемену обстановки! — воскликнул Келп.

— Надо думать, — согласился Проскер. Он бросил взгляд на часы. — Мне крайне неприятно торопить вас, — сказал он, — но меня слегка поджимает время. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы?