Горячие точки - [7]

Краска стыда и обиды ударила в лицо. Да пропади ты пропадом! Да удавись ты на своей яблоне, да подавись ты своей морковкой поганой! Да я с голоду буду подыхать – не притронусь даже пальцем к твоей проклятой собственности!

– Смотрите... я все здесь запомнила! – еще раз озабоченно оглядев поверх наших голов сад, сказала послица и, шаркая по мрамору домашними шлепанцами, гордо удалилась.

А мы, оплеванные и смертельно оскорбленные, понуро разбрелись по своим местам в этом ставшем ненавистным саду, удивляясь человеческой жадности и глупости, которые не имеют границ и предела.

Встреча и беседа нашего видного политического деятеля с товарищем Амином прошла успешно и без всяких неприятностей. Умный и хлесткий, с математическим складом ума Амин, будучи к тому же восточным человеком, совершенно точно знал, как надо производить хорошее впечатление на человека из Москвы. Знал об этом, видимо, и наш посол.

Ранним утром следующего дня мы, обливаясь потом, перетаскивали в грузовик сильно пополнившийся багаж посланца партии и правительства, с которым он вылетал домой: картонные коробки с аудио– и видеотехникой, ящики с изюмом и орехами, какие-то тяжеленные свертки, похожие на свернутые ковры, и прочее, прочее, прочее... Багаж сопроводили в аэропорт и погрузили на самолет.

Скрылся в пронзительно голубом и бездонном кабульском небе, улетел на север, в Москву, самолет с «охраняемым лицом», а мы остались...

Глава 6

Часть наших ребят во главе с Долматовым переехала жить в другое место: на какую-то виллу, расположенную неподалеку от посольства. Что они там делали – никто не знал, но все им завидовали: все-таки они были не в четырех стенах посольства, а на воле.

Однажды нам объявили, что будут выдавать зарплату в местной валюте! Все страшно удивились и обрадовались. Сказать по правде, мы вовсе не ожидали, что нам будут что-то здесь платить. Дома, в Союзе, нам шла наша обычная зарплата. Уезжая в Афганистан, мы написали соответствующие поручения в финотдел, с тем чтобы большую часть денег пересылали нашим семьям, соответствующие суммы перечисляли на партвзносы, немного оставили на счетах: чтобы было потом на чем домой добраться. И вдруг такие дела! Кто бы мог подумать!

И мы повалили в посольский магазин, где, оголодавшие, смели подчистую с полок все съестные припасы. Даже то, что зажравшиеся посольские вообще не брали. Реакция последовала мгновенная: по указанию послицы вход в посольский магазин «солдатам» был строго воспрещен!

Но к тому времени мы уже начали выезжать в город. Первыми «ласточками» стали наши отцы-командиры и «офицеры штаба», которые повадились ездить в город на «рекогносцировку» – дело, вообще-то, нужное и, как потом выяснится, крайне необходимое. Ведь первая заповедь разведчика за границей – детальное знание и постоянное изучение города, местности, региона ответственности. Необходимо совершенно точно знать расположение улиц и ситуацию на них в любое время суток, надо знать, где дислоцируются государственные объекты, объекты министерства обороны и спецслужб, а кроме того... да мало ли что еще! Ведь нам здесь, возможно, предстояло осуществлять агентурно-оперативные, оперативно-войсковые, специальные операции, а может быть, и вести открытые боевые действия.

Из поездок на «рекогносцировку» народ возвращался притворно озабоченный сложностью «оперативной обстановки» и. с покупками! По тем временам это были диковинные для нормальных советских людей вещи: джинсы, батники, японские часы и магнитофоны, дубленки.

Между тем с очередным рейсом к нам из Союза прилетело небольшое пополнение. Среди прибывших было несколько ребят, которых я помнил еще по учебе в ВКШ. Они раньше меня заканчивали КУОС, и сейчас их, как резервистов, выдернули для пополнения нашего Отряда. А кроме того, нам прислали несколько переводчиков, знающих местный язык дари, а также фарси.

Однажды мы в очередной раз выехали на рекогносцировку на двух машинах. Дело было 5 августа.

Вот уже неделю местные держали пост – был мусульманский праздник Рамазан (некоторые называют – Рамадан, Ураза, но это сути не меняет). Весь этот праздник – он длится около месяца – мусульманам нельзя от восхода до захода солнца есть, пить (не только спиртное, но и воду!), сморкаться, плеваться, вступать друг с другом в интимные отношения и так далее.

Нас предупредили, что в городе набирают силу антисоветские настроения, да и вообще на всех иностранцев, которые не держат пост, местные смотрели с раздражением. Их можно понять: конечно же, обидно! Поэтому нам было рекомендовано в городе, на виду у афганцев, не есть, не пить, не курить. Ну что же, сказано – сделано. Еда, питье и курево, конечно же, могут подождать. А что касается сексуальной стороны вопроса, то мы и так воздерживались за неимением объекта приложения усилий, а также потому, что советскому человеку не к лицу изменять жене, тем более в тревожных условиях заграницы. «Изменяя жене, ты изменяешь Родине!» – любил повторять один из начальников курса в Высшей Школе полковник Панкин.

Так что мы вовсю воздерживались, чтобы не задевать религиозные чувства местных граждан.