Горячие моторы - [3]

У меня за спиной скрипнула дверь – Ганс, он пришел сменить меня.

Распоряжение о временной отмене отпусков отменено! Эту новость на построении нам сообщил шпис. Я тоже был включен в список отъезжающих. Нам было приказано немедленно собираться. В 19:00 за нами должен был прибыть грузовик и отвезти нас в Везуль. Едва дождавшись команды «Разойдись!», я бросился собираться. Гансу тоже повезло – он ехал в отпуск.

– От души надеюсь, что на этот раз не сорвется! Хотя как знать…

– Да типун тебе на язык, пессимист чертов! – смеясь, воскликнул я.

Время до 19:00 пролетело, в общем, незаметно. Мы стояли у дверей канцелярии. Наш шпис Юпп вынес документы и роздал нам. Подъехал грузовик, и мы ввосьмером стали устраиваться на каких-то ящиках.

Не доезжая примерно десять километров до Везуля, машина вдруг остановилась. Мотор заглох. Шофер, бранясь, пытался завести двигатель. Но тщетно.

– Вот видишь, – ворчал Ганс. – Все-таки я был прав! А теперь мы опоздаем на десятичасовой поезд в Везуле и угробим целый день.

– Ладно, черт бы вас взял! Давайте, отпускнички, подтолкните ее вперед! – крикнул водитель.

А что оставалось? Упершись в кузов, мы изо всех сил стали толкать грузовик вперед, ноги скользили по льду, мы падали, поднимались, снова толкали. Водитель в звании роттенфюрера (обер-ефрейтор войск СС) надменно заявил:

– Не сможете завести – сами виноваты!

– А ты? Получше не мог себе достать машину? Это же рухлядь! – не выдержал я. – Хотя куда тебе доверить настоящую машину – ты вон и с этой не справляешься!

Мы были на пределе. Это ж надо – получить на руки отпускное свидетельство и заторчать из-за какой-то несчастной колымаги!

– Дерьмо собачье! Заводись сию же минуту!

И грузовик, будто поняв, что мы от него хотим, завелся. Водитель резко взял с места, а мы полетели в снег. Но нам было уже наплевать на мелочи! И за десять минут до отправления поезда мы примчались на железнодорожную станцию в городе Везуль.

Как становятся мотоциклистами-посыльными

Ганса, Генриха и меня вызвали в канцелярию. Днем раньше мы вернулись из отпуска – счастливые деньки на родине унеслись в прошлое. Как здорово было просыпаться без свистка, спокойно выпить за завтраком с матерью кружку кофе, провести весь день как душа пожелает… Вечерами мы беседовали с отцом в теплой гостиной, он рассказывал мне о своей работе, а иногда я с младшим братишкой играл «в паровозики» на полу.

– Нет, Ганс, ты сам еще ребенок. Посмотрели бы на тебя сейчас твои товарищи! – улыбалась мать.

– Ну и что? Они бы только обрадовались побыть вот здесь, в этой уютной гостиной! С превеликим удовольствием ползали бы по полу и вспоминали бы детство. А не торчали бы где-нибудь на посту в холод.

* * *

В канцелярии шпис объявил, что нас срочно переводят в Витри в мотоциклетный батальон (SS Krad-schtoenbatailon «Das Reich»). К 8 часам утра нам было приказано явиться в расположение батальона и доложить о прибытии.

– Яволь (есть)! – нестройно ответили мы и вскоре стояли на улице. Этого перевода мы никак не ожидали! Но кто спрашивает рядового солдата? Грустно было расставаться с теми, с кем провел ни много ни мало год, делил горести и радости… Мы побрели в казарму собирать нехитрые солдатские пожитки.

Но в тот день была суббота! Унтершарфюрер Гайер отвечал за уборку территории. Мы доложили ему о переводе. Все наши, кто был неподалеку, прислушивались. Гайер полгода был нашим командиром отделения – человеком прямым и честным. Мы считали его образцовым младшим командиром. Нельзя сказать, что он обеспечивал нам «легкую жизнь», куда там! Как раз при нем мы пахали как проклятые. Дело в том, что он делал из нас солдат, это было для него самым главным. Гайер был родом из Баварии, а по профессии – таможенником.

И вообще, наша группа представляла собой любопытное смешение. Своего рода социальный срез Германии. Вилли Бальц был самым старшим из нас. Лишь пару месяцев спустя мы выяснили, что он был фельдмейстером в РАД (Reichsarbeitsdienst, RAD – Имперская служба труда; фельдмейстер – чин в РАД, соответствующий унтер-офицеру вермахта). Бальц пришел в ваффен СС добровольцем, как и все мы, поэтому начинал с рядового. Он воспринял это стоически, чем, надо сказать, «заразил» и всех нас – если кто-то из нас был на пределе сил, достаточно было взглянуть на Вилли Бальца. Его пример вдохновлял всех без исключения. Позже я случайно встретился с ним под Москвой, Бальц тогда уже был в чине унтерштурмфюрера (эсэсовское офицерское звание, соответствующее младшему лейтенанту вермахта). Именно там, под Москвой, он и погиб! Бальц был родом из Шварцвальда.

Самым большим тихоней из нас был, наверное, Бреннер, молодой фольксдойче из Трансильвании. Все приказы и распоряжения начальства Бреннер выполнял спокойно, без пререканий, аккуратно и в срок. А вот берлинец Рихтер был полной ему противоположностью. Несмотря на грубую речь, несдержанность и непоседливость, у этого парня было воистину золотое сердце.

Нашим «сынком» был Генрих Плекер. Ему исполнилось шестнадцать лет, но Плекер был прирожденным солдатом. По части строевой подготовки ему не было равных. Плекер был родом из Нижнего Рейна.