Горячее сердце - [2]
Силан. Какой?
Курослепов. Всем в услышание пятнадцать-то часов било.
Силан. Ну, пятнадцать, не пятнадцать, а девятый час это точно… ужинать теперь бы самое время, да опять спать.
Курослепов. Ты говоришь, ужинать?
Силан. Да, уж это беспременно. Уж ежели что положение, без того нельзя.
Курослепов. Так это, значит, мы вечером?
Силан. Вечером.
Курослепов. И все, как бывает завсегда? Ничего такого?
Силан. Да чему же?
Курослепов. А я было как испугался! Мало ли я тут, сидя, чего передумал. Представилось мне, что последний конец начинается. Да ведь и то сказать, долго ли.
Силан. Что толковать.
Курослепов. В соборе отошли?
Силан. Сейчас только.
Курослепов (запевает). Но, яко… Ты ворота запер?
Силан. Запер.
Курослепов. Пойти посмотреть за тобой.
Силан. Пройдись малость, лучше тебе…
Курослепов. Да, «пройдись малость!» Все твое несмотрение. Везде свой глаз нужен. У меня две тысячи рублей пропало. Шутка! Наживи поди!
Силан. А ты спи больше, так и всего обворуют.
Курослепов. Вам разве хозяйского жаль! Еще я с тобой… погоди.
Силан. Ну да, как же! Испугался! С меня взять нечего. Я свое дело делаю, я всю ночь хожу, опять же собаки… Я хоть к присяге. Не токма что вор, муха-то не пролетит, кажется. У тебя где были деньги-то?
Курослепов. Не успел я в сундук-то убрать, под подушкой были, в чулки спрятаны.
Силам. Ну, кому же возможно, сам посуди! В чулки прячешь, – так вот ты чулки-то и допроси хорошенько!
Курослепов. Рассказывай. А вот взять тебя за волосы, да, как бабы белье полощут…
Силан. Руки коротки!
Курослепов. Опять же вина не наготовишься, целыми бутылями пропадает.
Силан. С того ищи, кто пьет, а меня бог миловал.
Курослепов. Кто бы это украл?
Силам. Диковина!
Курослепов. Уж, кажется, кабы…
Силам. Ну, да уж и я бы…
Курослепов (нараспев). Но, яко… Так ужинать ты говоришь?
Силан. Одно дело.
Курослепов. Пойти приказать.
Силан. А что ж ворота?
Курослепов. После. Ты у меня… (Грозит.) Слушай! Я, брат, ведь нужды нет, что ты дядя. А у меня, чтоб всё, двери, замки, чтоб все цело! Пуще глазу, как зеницу ока, береги. Мне из-за вас не разориться.
Силан. Ну, да уж и довольно! Сказано, и будет.
Курослепов. Где приказчики?
Силан. А кто их знает.
Курослепов. Ежели которого нет, не отпирай, пусть за воротами ночует; только хозяйку пусти. А ежели посторонних кого к ним, хоть знакомый-раззнакомый, ни под каким видом. У меня тоже дочь невеста. (Уходит в дом.)
Силан, Гаврило и потом Вася Шустрый.
Силан (подходит к Гавриле). Вылезай, ничего!
Гаврило. Ушел?
Силан. Ушел. Вот теперь поужинает, да опять спать. А отчего это он спит так? Оттого, что капитал! А ты вот тут майся всю ночь. Награбил денег, а я ему их стереги! Две тысячи рублей! Легко сказать! От твоего, говорит, несмотрения! Каково мне на старости лет попреки слушать! Уж, кажется, кабы мне этого вора! Уж я б ему!… То есть, кажется, зубами бы загрыз! Ну, вот покажись теперь, вот так метлой прямо ему… (Увидав Васю, который показывается на заборе.) Постой, постой! Вот он! Погоди, дай ему с забору-то слезть. (Бросается на него с метлой.) Караул!
Вася. Что ты, что ты! Не кричи, я свой!
Силан (ухватив его за ворот). И то, никак, свой! О, чтоб тебя! Перепугал. Ты зачем же через забор-то? Кара…
Вася. Не кричи, сделай милость. Я к вам посидеть, больно скучно дома-то.
Силан. Коли ты к вам честью, на то есть ворота.
Вася. Ворота заперты, а стучать – пожалуй, хозяин услышит.
Силан (держит его за ворот). А где ж это показано, чтоб через забор? Ка… ка…
Вася. Сделай такую милость! Ведь ты меня знаешь; разве я в первый раз?
Силан. Знаю я, что ты и прежде через забор лазил, да раз на раз не приходит; прежде взыску не было, а теперь вон две тысячи рублей пропало. Вот оно что значит вас баловать!
Вася. Ведь не я украл, ты сам знаешь, какое ж мне до этого дело!
Силан (трясет его за ворот). Тебе нет дела! – Тебе нет дела! Стало быть, я один за всех отвечай! Вам никому нет дела. Все я! Вот ты у меня теперь запоешь! Караул!
Гаврило. Да полно ты его мытарить-то.
Силан (Васе). Кланяйся в ноги!
Вася кланяется.
Вот так! (Берет его за ворот.)
Вася. Зачем же ты меня опять за ворот-то взял?
Силан. Для всякой осторожности. Что, отец здоров?
Вася. Слава богу!
Силан. Знаю ведь я, зачем ты пришел; да нет ее дома, в гости ушла.
Вася. Да пусти.
Силан (держа его за ворот). В гости ушла, друг любезный. Вот погоди, придет. Вот придет, так повидайся, что ж!
Вася. Да полно тебе мудрить-то надо мной. Что ты меня за ворот-то держишь?
Силан. А вот что: не свести ли мне тебя к хозяину покудова?
Вася. Силантий Иваныч, есть ли на тебе крест?
Силан (отпускает). Ну, бог с тобой. Сиди здесь! Только чтоб честно и благородно; а ежели что, сейчас руки назад и к хозяину. Понял?
Вася. Что же мне понимать-то?
Силан. Ну, то-то же. Мне было б сказано. (Отходит и стучит в доску.)
Гаврило. Что тебя не видать давно?
Вася. Недосужно было. Ну, Гаврик, какие я чудеса видел, так, кажется, всю жизнь не увидишь!
Гаврило. Где ж это?
Вася. У Хлынова был.
Гаврило. У подрядчика?
Вася. Да. Он уж теперь подряды бросил.
Гаврило. Разве у тебя уж делов теперь нет никаких?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
А.Н.Островский и по сей день является самым популярным русским драматургом. Его экранизируют, по его пьесам ставят спектакли. Кажется, только появившись на свет, его пьесы обречены были стать русской классикой: настолько ярки и одновременно обобщенны характеры его героев. Можно рассматривать эту драму в хрестоматийном ключе: как конфликт «темного царства» с «лучом света». А можно – просто как историю отчаявшейся души, как историю любви сильной женщины в мире несостоятельных мужчин.
Три несгоревшие рукописи, три безысходные сказки, три молитвы. Три романа Франца Кафки, изменившие облик литературы XX века. Творчество стало для него самоистязанием и единственной возможностью не задохнуться. Он страшился самой жизни, но отваживался широко раскрытыми глазами глядеть в бездну бытия.
В этом томе представлены простые и эффективные методы и упражнения, указанные Омраамом Микаэлем Айванховым в своих беседах, чтобы удовлетворить столь ощутимую потребность в них на духовном пути. Одни из этих методов и упражнений касаются конкретных аспектов повседневной жизни, другие — собственно духовной деятельности. Все методы исходят из посвященческой традиции, которая, в первую очередь, занимается пришествием, как сказано в Писаниях «нового Неба и новой земли…», то есть изменением манеры мышления и нравов.
Перед вами труд величайшего древнегреческого философа, ученика Платона и воспитателя Александра Македонского — Аристотеля (384 – 322 до н. э.), оказавшего исключительное влияние на развитие западноевропейской философии.«Большая этика» — посвящена нравственным проблемам личности и общества и обоснованию главного принципа этики Аристотеля — разумного поведения и умеренности. Пер. Т. А. Миллер.
Кипучее, неизбывно музыкальное одесское семейство и – алма-атинская семья скрытных, молчаливых странников… На протяжении столетия их связывает только тоненькая ниточка птичьего рода – блистательный маэстро кенарь Желтухин и его потомки.На исходе XX века сумбурная история оседает горькими и сладкими воспоминаниями, а на свет рождаются новые люди, в том числе «последний по времени Этингер», которому уготована поразительная, а временами и подозрительная судьба.Трилогия «Русская канарейка» – грандиозная сага о любви и о Музыке – в одном томе.