Горячая тень Афгана - [18]

— Это еще что за пионер? — удивился Локтев. — А где Сафар?

— Сафар нет! — ответил юный официант.

— А когда же он будет?

— Никогда не будет. Он здесь не работает. Плов? Шашлык?

— Все неси, — ответил Локтев. — Что-то я проголодался. — И когда мальчик убежал на кухню, сказал мне: — Не нравится мне это… У меня есть одна скверная привычка: я люблю, чтобы меня всегда обслуживал один и тот же официант, стриг один и тот же парикмахер, чтобы в бане подавал пиво и простыни один и тот же банщик. Но здесь, в Душанбе, никак не получается иметь постоянный персонал. Только начинаешь доверять человеку, только налаживаются отношения, а он вдруг — шпок! — и исчезает. И никто не знает, где его найти. Это уже не первый случай… Да-а, — протянул он многозначительно, глядя на кухню, — сначала он разносит еду, моет столы и посуду, потом сам будет готовить и считать деньги, потом научит этому своих детей. А поговори с ним — счастливейший человек! Интересно, ты, Кирилл, счастливый?

— Конечно.

— Надо же, — покачал Локтев головой. — Никогда бы не подумал.

— Ты вызвал меня для того, чтобы поговорить со мной о счастье?

Локтев ненатурально рассмеялся, откинулся на спинку стула, покачался на двух ножках.

— Все разговоры, собственно, сводятся к проблеме счастья. Потому что каждый человечишка на земле хочет, так сказать, его обрести.

— И альтруисты?

— В первую очередь альтруисты! Делая бескорыстно добро другим, они получают от этого удовлетворение. По сути, они те же эгоисты, но лишь в извращенной форме.

— Я двумя руками за такой эгоизм.

— Я тоже. — Локтев протянул мне свою крепкую ладонь и неожиданно поменял тему разговора: — А ты, значит, уже успел отличиться? Я читал рапорты командира полка и начальника заставы. Завтра персонально по тебе буду докладывать комдиву.

— Я стал такой заметной фигурой в дивизии?

— Случилось чепэ. У пограничников и у нас есть потери. К сожалению, так было когда-то давно заведено: командиры в большей степени виновны в гибели солдат, чем противник, им и отвечать.

— Значит, ты считаешь, что я виновен в гибели солдат?

— Пока я ничего не считаю. Я хочу выслушать тебя.

— Я не хочу оправдываться.

Локтев усмехнулся и положил мне на плечо свою тяжелую волосатую руку.

— Ну-ну, не надо эмоций и обид. Мне вовсе не нужно твое оправдание. Я выслушал одну сторону, теперь, чтобы докопаться до истины, я хочу выслушать тебя.

— И ты мне поверишь?

— Естественно.

Я рассказал Локтеву о прибытии на границу, о конфликте с начальником заставы, о пастухе, его овчарне и людях, которые появлялись там в те ночи, когда заставу обстреливали.

— С двумя сержантами я снял миномет. Боя, как такового, уже не было, выстрелы почти затихли. За тот час, пока меня не было, на границе ничего существенного не произошло.

— И что ты выяснил?

— Что обстрелы застав — отвлекающий маневр.

— Это не бог весть какая новость.

— Граница во многих местах дырявая.

— И это, к сожалению, нам известно. Больная тема.

— Пастух работает на контрабандистов. Я думаю, что он выясняет и сообщает моджахедам, на какие участки выставляются пограннаряды.

— А вот это интересно. Но эта информация для таджикской службы безопасности. Все?

— Нет, не все.

Мальчик принес тарелки с пловом, шашлыками и несколько лепешек. Мы одновременно принялись за еду и некоторое время молчали.

— Ну так что еще? — спросил Локтев, вытирая губы платком.

— Я пытался выследить, куда от границы переправляется контрабандный товар, но группа оторвалась от меня.

Локтев подносил ко рту очередной кусочек мяса, но рука его остановилась на полпути.

— Ты все еще думаешь, что они переправляют его сюда, в дивизию?

— Да, я предполагал это.

— Ну и голова у тебя! Бог с тобой, Кирилл! — с возмущением прошептал Локтев и, сравнивая мою голову со столом, постучал ладонью по дереву. — И как ты себе это представляешь? Группа бородатых чурок на ослах ввозит на территорию штаба дивизии тяжелые баулы?

— Я не думал, что у тебя такое примитивное мышление, — сказал я тоже не очень вежливо.

— Тогда изложи мне так, чтобы не было примитивно.

— Повторяю: я всего лишь предполагал такой вариант.

— А теперь?

— Теперь я располагаю другой информацией.

— Ты поделишься ею со мной?

— В Москву поставляется не сырье, а готовый продукт. Героин чистейшей пробы.

— Ты хочешь сказать, что наркоделы таскают через Пяндж не соломку, не опий, а героин?

Я отрицательно покачал головой.

— Не думаю, что в Афгане есть условия для производства героина. Насколько мне известно, это довольно сложный процесс.

Локтев курил и постукивал пальцами по столу в такт восточной музыке, которая доносилась из кухни. Я разламывал лепешку и кидал кусочки в воду. Лебеди медленными грациозными движениями вылавливали хлеб и проглатывали, не вынимая его из воды.

— Если твоя информация не ошибочна, — сказал он, — то можно сделать вывод, что героин производится в Таджикистане.

— Я думаю, что так оно и есть. Но меня больше интересует, каким образом наркотик затем переправляется в Москву.

— Забудь о дивизии, — сразу ответил Локтев. Я намекнул на его территорию, его владения, и это его задело. — После гибели Алексеева и моего назначения в Душанбе отправить нелегальный груз военным бортом невозможно. У меня тройная система проверки. Взятки или халатность исключены. Ищи, если хочешь, в другой области.