Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.) - [93]
К тому времени активизировались и связи СВАПО с Китаем. По словам намибийских собеседников, Пекин «разочаровался» в СВАНУ (несмотря на его «прокитайскую» риторику). Изменения в отношения к СВАПО были очевидны во время поездки в Китай делегации СВАПО во главе с Нуйомой в июле 1973 г., которая провела там неделю (и две недели в КНДР).
На обратном пути ее члены рассказали нам, что они хотели выяснить реальное отношение Пекина к СВАПО, поскольку «в последние четыре года отношения были холдными», а помощь КНР – незначительной[930]. На этот раз, по их мнению, беседы в Пекине были «искренними». «Не знаем почему, но китайцы считали, что мы – просоветские. Мы сказали им, что хотим иметь дружественные отношения и с Китаем, и с СССР, двумя наиболее важными странами: «Мы не понимаем, почему ваше отношение к СВАПО прохладное. У нас хорошие отношения с Советским Союзом, и мы надеемся, что отношения между Москвой и Пекином улучшатся». В ответ китайцы не сказали многого, но мы взрослые люди и даже по некоторым словам могли понять: они все еще считают нас просоветскими»[931].
Члены делегации – Мозес Гароиб, административный секретарь СВАПО, Димо Амаамбо, командующий ПЛАН, Ричард Капелва, заместитель секретаря по обороне, и Питер Тшикама (будущий шеф безопасности в независимой Намибии) информировали нас о ситуации в своей стране, и с учетом ее состава^ неудивительно, что основное внимание они уделили военным вопросам. По их словам, вооруженные действия происходили в основном в трех районах: Каприви, Окаванго и Овамболенде, где бойцы СВАПО защищали деревни от рейдов противника. Особую важность в тот период имела полоса Каприви, где совершались атаки на укрепленные пункты противника, и более 20 машин было подорвано на минах. Наши собеседники с гордостью заявили, что СВАПО смогла продемонстрировать в штаб-квартире ОАЕ в Аддис-Абебе оружие и средства связи, захваченные у противника. «Мы доказали, что у СВАПО лучше оружие, лучше дисциплина и лучше подготовка»[932].
Члены делегации подчеркнули, что успехи эти во многом были достигнуты благодаря помощи СССР в виде поставок имущества и подготовки кадров. В отличие от руководства МПЛА, они особенно благодарили советника посольства в Лусаке В. Н. Безукладникова[933].
Вторым направлением борьбы было политическое. За массовой забастовкой рабочих-мигрантов, о которой говорилось выше, последовали другие забастовки в различных отраслях экономики, что наносило ущерб инфраструктуре страны. Были закрыты многие школы, потому что учащиеся выступали против колониального режима.
Церкви, ассоциации учителей и другие группы населения присоединялись к политической борьбе. Протесты во время визита в Намибию представителя генсека ООН Альфреда Эшера в октябре 1972 г. показали высокую степень политической мобилизации, и в своем отчете он признал, что население Намибии отвергает правление Претории[934].
Назначение Эшера на этот пост последовало вскоре после поездки в ЮАР с заездом в Виндхук в марте 1972 г. генсека ООН Курта Вальдхайма, ставшей важным этапом деятельности ООН по намибийскому вопросу. Заслушав отчет генсека, Совет Безопасности ООН подтвердил в июле того же года, что Намибия имеет право на независимость при сохранении ее территориальной целостности[935].
В одном из своих докладов Вальдхайм упомянул об обещании Претории предоставить независимость Намибии в течение десяти лет. По мнению руководителей СВАПО, страны Запада – США, Англия и Франция – поддерживали ее намерение. Уже в течение длительного времени они пытались убедить СВАПО, что десять лет – не долгий период и что дверь к независимости открыта и нельзя допустить, чтобы она захлопнулась[936].
Однако и СВАПО, и ОАЕ отвергли эту идею. Более того, они предложили прекратить диалог ООН с Преторией. Руководство СВАПО было также обеспокоено статусом Совета ООН по Намибии, который в соответствии с решениями ООН был законной властью в этой стране, в то время как СВАПО считала, что представляет народ Намибии. Однако в 1973 г. на своей сессии в Лусаке этот Совет официально поддержал такую позицию СВАПО[937].
СВАПО проявляло большой интерес к предстоявшему назначению Комиссара ООН по Намибии, поскольку в его распоряжение должны были быть выделены значительные финансовые средства. Руководители СВАПО надеялись оказать влияние на их распределение, но были озабочены «бюрократией ООН»[938]. Позднее они положительно отзывались о назначенном на пост Комиссара ООН по Намибии бывшем министре иностранных дел Ирландии Шоне Макбрайде, который сам был видным борцом за независимость своей страны. Изданный по его инициативе «Декрет № 1 о защите природных ресурсов Намибии» Совета ООН по Намибии ставил под угрозу интересы тех компаний на Западе, которые их эксплуатировали. Представители СВАПО сравнивали деятельность Макбрайда с «психологической войной» и отмечали, что после перемен в Анголе намибийские белые начали верить его словам. («Не все белые плохие, – сказал Наньемба. СВАПО должна думать о их будущем в Намибии, должна найти формулу для этих людей»)[939]. Они отмечали, что «по крайней мере, ООН начала тратить деньги на намибийцев», и поддерживали планы создания в Лусаке Намибийского института для подготовки кадров для независимой Намибии
