Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.) - [66]
Многие западные исследователи утверждают, что, не добившись своего, Самора Машел решил покинуть «советский лагерь» и примкнуть к Западу и что такой разрыв были виден после поездки Машела в США в сентябре 1983 г. Действительно, тогдашний госсекретарь Джордж Шульц много позднее говорил в интервью: «Там был парень, который был президентом Мозамбика, чье имя было Самора Машел… Мы считали, что можем притянуть его…
Во всяком случае, день настает и приходит этот парень, абсолютно черный как уголь. И они [Рейган и Машел] начали [беседовать], и оказалось, что у него потрясающее чувство юмора. Он начинает говорить Рейгану антисоветские шутки, о том, что он заметил, когда он был в Москве. И они смеются, и Рейган рассказывает анекдоты, и оба понравились друг другу. Конечно, это было именно то, на что мы надеялись»[681].
Естественно, активизация связей Мозамбика и лично Машела со странами Запада вызывала определенную озабоченность в Москве. Довольно грубо (и не слишком грамотно) ее выразил будущий помощник Горбачева А. С. Черняев, сделавший запись в своем дневнике 5 ноября 1983 г. о Мозамбике, «где президент Самора Мошер [!] поехал “по Европам” в поисках оружия»[682].
Вспоминается и то, как один из ветеранов португальской дипломатии рассказал мне во время конференции по истории «холодной войны», состоявшейся в Лиссабоне в 2010 г., что на встрече с ним в Мапуту Машел якобы просил помочь ему «избавиться» от советских военных советников[683].
И все же в Москве никогда не считали, что Машел «сменил лагерь», поскольку и не считали, что Мозамбик входит в «советский лагерь», да и такая военная терминология не была в ходу в Москве еще с 1960-х гг. К тому же в принципе неверно считать, что Машел «примкнул к Западу», он был патриотом своей страны и «примыкал» именно к ней. Не стоит и забывать, что Машел встречался с президентом Картером в Нью-Йорке еще в 1977 г. и тогда уже говорил о желательности получения американских инвестиций[684].
Соглашение о ненападении и добрососедстве, подписанное 16 марта 1984 г. президентами Машелом и Ботой в Нкомати на мозамбикско-южноафриканской границе (и более известное как «Соглашение или Договор Нкомати») и ныне, много лет спустя, оценивается по-разному.
Те, кто участвовали в выработке соглашения, считают свои действия оправданными. По мнению Сержио Виейры, в тот период заместителя министра обороны, а затем министра безопасности, оно позволило вывести действия Мозамбика и освободительного движения в Южной Африке за пределы конфронтации между Востоком и Западом[685]: «Мы сумели показать Западу и общественному мнению в Южной Африке, что единственная угроза миру, единственный поджигатель войны – это Претория, мы разоблачили пропаганду о “коммунистическом наступлении на лилейно-белую христианскую Южную Африку”»[686]. По его словам, вскоре после этого как на Западе, так и в Южной Африке появились первые признаки готовности к политическому урегулированию в регионе и в частности в ЮАР[687].
Кроме упомянутого выше вопроса о ядерном оружии, эти соглашения, по мнению С. Виейры, способствовали тому, что, несмотря на несколько нападений со стороны ЮАР, ее конфронтация с Мозамбиком, не превратилась в полномасштабную войну, а южноафриканские «секьюрократы» потерпели поражение. В любом случае, не вызывает возражения заявление С. Виейры о том, что после Нкомати «АНК сосредоточил усилия на подъеме масс и поиске союзников в бизнес-сообществе»[688].
Руководство АНК и его сторонники, напротив, отнеслись к подписанию критически, но об этом подробнее будет сказано в разделе книги, посвященном Южной Африке.
В любом случае, Претория, в отличие от Мапуту, не выполнила принятые по соглашению обязательства и продолжила поддержку РЕНАМО. С другой стороны, Мозамбику эффективную военную помощь оказала Зимбабве, а позднее и Танзания. Важность этого вопроса мы почувствовали, когда находились в Хараре по пути в Мапуту в июне 1985 г. Группа руководителей ЗАНУ-ПФ, включая вице-президента страны и этой партии Саймона Музенду, устроила в честь нашей делегации обед, на котором направление войск в Мозамбик было важной темой беседы[689].
В конце марта – начале апреля 1986 г. Машел был вновь в СССР во главе делегации, в которую, в частности, входили Чиссано и Виейра. По словам последнего, после беседы с Горбачевым они поняли, что Москва «была озабочена в основном соглашением с США» и якобы не была готова поддержать Мозамбик», продолжать оказывать ему значительную экономическую и военную помощь, и «не была обеспокоена ядерной угрозой [Мозамбику] со стороны ЮАР».
Этот последний пункт заслуживает особого внимания. Напротив, в Москве были озабочены перспективой появления в ЮАР ядерного оружия. Именно советский дипломат, В. М. Васев, в то время временный поверенный в делах СССР в Вашингтоне, предупредил США о том, что советский спутник засек подготовку к ядерным испытаниям в Калахари в 1977 г. Не знаю, было ли советское руководство уверено в наличии такого оружия у Претории, но возможность этого не исключалась. Недавно появилась информация, согласно которой нашему разведчику-нелегалу А. И. Козлову в 1978 г. удалось выяснить у жившей в Малави отставной секретарши генерального директора южноафриканской атомной научно-исследовательской лаборатории в Пелендаба, что успешные испытания такого оружия, созданного совместно с Израилем, состоялись в конце 1976 г. По его словам, после того, как он «моментально» сообщил об этом в Центр «ночью вызывали даже начальников управлений и отделов, обсуждали»…
