Горы и оружие - [2]

Но характер Мак-Грегора, который еще в «Дипломате» привел его к острому конфликту с официальной империалистической британской политикой и ее представителем лордом Эссексом, снова вырывает его из этого благополучного, обеспеченного существования. То же сознание высокой чести, та же совестливость, что бросила когда-то знаменитого поэта-аристократа лорда Байрона в ряды греческих крестьян, боровшихся за свою свободу, бросает геолога Мак-Грегора в горы Курдистана, где нищий и гордый народ, живущий на богатой нефтью и природным газом земле, борется за свою свободу. И он втягивается в эту борьбу, жертвуя покоем, достатком и, наконец, семейным благополучием.

Нет более бесполезного занятия, чем, предваряя книгу, пересказывать ее содержание или навязывать читателю свое понимание характеров ее героев. Сам Олдридж великолепно и убедительно описывает и раскрывает их. Хочется только сказать, что автор, как и его герой, за четверть века мало изменился. Могу засвидетельствовать это, ибо не так давно мы встречались с Олдриджем в Словакии на международном симпозиуме, посвященном борьбе литературы с фашизмом. И он со свойственным ему знанием дела и страстностью в своем блистательном выступлении разоблачал фашизм на современном этапе, срывал маски благопристойности с фашистских главарей наших дней, действующих сегодня под личиной защитников демократии и свободы. Он был тем же Олдриджем, каким я видел его когда-то в дни боев под Берлином. И хотя время прочертило на лбу его глубокие морщины, светлые глаза глядели молодо, и он, разговаривая с делегатами из разных стран, и в особенности из латиноамериканских, так же жадно расспрашивал их об их проблемах, об их борьбе, о кознях ЦРУ и его агентов.

Новая книга Олдриджа является, на мой взгляд, новой и несомненной удачей автора. Она читается с неослабевающим интересом. Она остра и злободневна. Она показывает, что в условиях капиталистического Запада конфликты между Мак-Грегорами и Эссексами перманентны, что споры и борьба между передовыми представителями британской интеллигенции и проводниками официальной империалистической британской политики остались столь же непримиримыми и лишь приобрели новую форму в новых условиях.

Как и во всех уже известных советским читателям книгах, Джеймс Олдридж зорок и чуток. Как всегда, он отлично знает то, о чем пишет. Он не только знаток политики, но и большой художник. Его роман богат красочными описаниями необыкновенных горных пейзажей, оригинальными картинами народного быта. Он отлично знает и зло описывает среду современной империалистической дипломатии, плетущей на Востоке интриги и козни с не меньшей беспринципностью и цинизмом, чем во времена, так сказать, «классических» похождений Лоуренса в Аравии. Нефть, природный газ, разведанные и еще скрытые богатства горного края — главный предмет дипломатической грызни и интриг. Судьба несчастного нищего народа — лишь ставка в этой бессовестной игре, в которой участвуют империалисты и феодалы.

Книга Олдриджа особенно актуальна сейчас, когда, как и во всех развивающихся странах, курдский народ начинает активную борьбу за свое место в жизни, отстаивая свою самобытность и национальную культуру.

Несмотря на отнюдь не веселый конец, в романе, который вы сейчас начнете читать, нет чувства обреченности: хотя Мак-Грегор тяжело ранен, он знает, что он не один, и верит, что друзья придут к нему на помощь. Дочитав последние страницы романа, читатель разделяет с автором эту веру. Веру в победу всего лучшего на земле, в победу несмотря ни на какие препятствия.

В этом — сила сурового и мужественного таланта Джеймса Олдриджа, певца людей с чистой совестью, с сильной волей, людей долга и чести, ибо сам Джеймс Олдридж в жизни и работе своей тоже немножко Айвор Мак-Грегор.

Борис Полевой

Часть I

Глава первая

Сидя в старом вертолете «уэстленд», Кэти глядела, как Мак-Грегор влезает в замасленный стеганый летный комбинезон. Он приступил к делу весьма методически, но было в ученом и упорядоченном Мак-Грегоре нечто слишком уж углубленно-сосредоточенное, и никакой методе не поддавались до конца его локти и колени. Как всегда, они не умещались в назначенные им пределы. И когда вибрирующая металлическая коробка вертолета накренилась, заходила шумной дрожью взлета, Кэти шагнула к Мак-Грегору по алюминиевому полу и — тут рукав одернула, там локоть на место втолкнула, завершая борьбу мужа с комбинезоном.

— Застегну сам, — сказал он, когда она взялась за язычок «молнии».

— Рубашку свою смотри не зацепи.

Он нетерпеливо кивнул, возясь с застежкой. Вертолет мотало из стороны в сторону.

— Меня определенно укачает, — тяжело вздохнула Кэти.

Был желтый, бледный рассвет, расхлябанная старая машина трясла и качала их, унося вверх над глубокими расселинами нагой долины, и Кэти знала, что пахнущий металлом воздух станет сейчас морозным. Ей доводилось уже подыматься в Курдские горы — в этот на миллион акров простершийся край безлесных нагорий, спящих альпийских цветов и мосластых, высоченных, крутых вершин.

— Что, курды еще и сейчас сбивают вертолеты? — крикнула она мужу сквозь шум вертящихся лопастей.