Июльское солнце палило нещадно, небо устойчиво улыбалось своей выцветшей голубизной, и это мало радовало лейтенанта Ремизова, второй час муштрующего свою роту на гарнизонном плацу. Одетый в камуфляж, Алексей, мощного сложения высокий парень с круглым лицом, на котором еще играл розоватый молодецкий румянец, от души проклинал хитроумных руководителей провинциального города Кривова, решивших устроить в очередной юбилей города что-то вроде небольшого парада. Выбор пал на его роту, и начальство не волновало то, что сама воинская часть мало подходила для этих целей. Это подразделение охраняло военные заводы внутри города и многочисленные склады с боеприпасами вокруг него. Контингент сюда набирался соответственный — присылали солдат как бы второго сорта, как в известном анекдоте: косых, кривых, горбатых. Ни один из солдат не достигал плеча своего рослого командира, служили они чуть больше двух месяцев, и строевой шаг у них больше походил на чечетку.
— Рота, стой! — вполголоса гаркнул лейтенант, и пока эта толпа в зеленой форме тормозила и успокаивалась, он, сняв пилотку, долго вытирал пот с шеи и коротко стриженой головы. Ему эта прическа шла, она подчеркивала мощную линию шеи и затылка и придавала простоватому, курносому лицу офицера выражение некоей свирепости. Впрочем, сейчас эту свирепость его подчиненные ощущали вполне явственно.
— Что за сброд, а! Стадо тараканов легче выдрессировать, чем вас.
Он устало мотнул головой и попробовал еще раз.
— Рота смирно! Шагом марш!
Людское стадо в однообразной зеленой форме уныло затопало по раскаленному асфальту.
— Стой! — устало выдохнул лейтенант. Ремизов только в прошлом году вышел из училища и еще не забыл мощного шага парадных курсантских колонн.
— Напра-во! — скомандовал Алексей и даже прикрыл глаза, увидев что-то похожее на движение смешивающих лопаток в миксере его жены. Наконец солдаты разобрались, что повернуться надо к нему лицом.
Его страдания прервал дежурный по гарнизону, по пояс, высунувшийся из окна и крикнувший:- Ремизов, тебя к телефону!
— Вольно, разойтись! Десять минут перекур, — скомандовал лейтенант и быстрым, легким шагом пошел в здание штаба. Трубка телефона ждала его рядом с аппаратом на столе.
— Ремизов слушает, — пробасил он и услышал в ответ, после небольшой паузы, далекий глуховатый голос, выговаривающий слова с ленцой, словно нехотя.
— Слышь, лейтенант, пока ты у себя там, в войнушку играешься, твою жену сейчас господин мэр трахает. Понял, нет?
Ремизов несколько секунд молчал. Сначала он не понял смысла сказанных слов, затем до него дошло, и сразу пульс застучал в висках, стало трудно дышать.
— Врешь! — наконец выговорил он, правой рукой машинально раздирая ворот униформы.
— Ну не веришь, сам съезди, посмотри. Дорогу на озеро Ильмень знаешь?
— Да.
— На пятом километре, вслед за знаком сужения дороги, есть съезд направо. А там, чуть поодаль, небольшой домик за деревянным забором. Да ты только загляни за забор, она же на твоей машине приехала!
Похабный голос замолк, трубка заскулила в руках у Ремизова короткими гудками. Алексей держал её в руках и не понимал этого. Внутри у него всё кипело, требовало выхода и, сам, не замечая того, он сжал трубку так, что она развалилась у него в руках.
— Лёха, ты чего делаешь? — с изумлением глядя на Ремизова, обратился к нему дежурный по части Петька Волобуев, сокурсник Алексея и первый друг в гарнизоне. — Случилось что? — спросил он.
— Да, — односложно ответил Ремизов и, обнаружив в руках остатки телефона, бросил их на стол. — Дай машину, в город надо съездить.
— Бери, вон «Уазик» начальника штаба свободен, он сейчас в отпуске. Да что случилось-то?! С Ленкой что? — встревожился Петр.
— Да, — снова коротко ответил лейтенант, выглянул в окно и спросил. — Это вот тот «Уазик»?
— Он, — подтвердил Волобуев. — Только подожди солдата, он обедать пошел.
— Не надо, я сам поведу, — прервал его Ремизов. — Позвони на КПП, чтобы выпустили.
Забыв на столе пилотку, он выбежал из здания штаба и отправился к гаражу.
Дорога была короткой — пять минут и он на месте. Подъехав к воротам охотничьего домика, Ремизов одним рывком преодолел забор, и первое что он увидел во дворе: автомобиль цвета «сафари» со знакомым номером. Он даже застонал от ярости, но охранник, выскочивший из сторожки, не дал ему времени на раздумье, заорав на лейтенанта тренированным милицейским голосом: — Ты чего тут делаешь, а?! Ну-ка, марш отсюда!
Сторож замахнулся на Алексея длинной резиновой дубинкой. Лучше бы он этого не делал. Перехватив удар дубинки левой рукой, Ремизов нанес ему столь сокрушительный удар правой рукой в голову, что сторож выбил своим телом легкую дверь и без чувств замер на полу.
В это время к охотничьему домику уже мчались сразу несколько милицейских машин. Первый патруль, подъехав к воротам, обнаружил их запертыми, и пока патрульные рассуждали, что им делать, из-за забора слабо, но вполне отчетливо послышались торопливые выстрелы, потом какой-то грохот. Тогда один из милиционеров с помощью двух остальных перемахнул забор, и открыл калитку. Они ворвались во двор, и увидели торчащие из сторожки ноги. Но вид стонущего здоровяка в камуфляже их не вдохновил.
