Городские сказки - [11]

Ах, если бы все люди знали об этой точке наилучшего единения с энергией и мыслями города! Ведь стоит здесь что-нибудь заявить — хоть шепотом, хоть во весь голос — и оно становится услышанным. Правда, не целым Мирозданием, а лишь его небольшой частью — этим самым городом, в чьем пульсовом центре ты стоишь. Зато уж если город слышит — он принимает всерьез и никогда не забывает. Пожелаешь хорошей погоды — вытащит из-за облаков солнце. Признаешься в любви — трогательно полюбит в ответ. А обольешь словесной и эмоциональной грязью — обидится, будет устраивать противные дожди и подсовывать на пути самые глубокие лужи. Так и портятся у людей отношения с городами: не то слово в самом важном месте — и все идет наперекосяк. А заслужить прощение — ох как нелегко.

Йоль, конечно, знает об этом тонком уязвимом месте — и не просто знает, а успешно знанием пользуется. Вот и сейчас, остановившись, улыбается и шепчет:

— Ну что, город, сварим мы с тобой кашу, а? Густую и ароматную — из рассветных туманов, солнечных дождей, запаха кофе и яблочно-коричной выпечки. Как тебе рецепт, согласен?

— Конечно, согласен! Еще спрашиваешь! — шелестит в ответ город.

— По рукам! — смеется Йоль. — По ру-кам!

Лесной Кит Туман над Прагой

Я всегда хотел путешествовать, но денег у меня на это не было. Тогда, как только меня потянет в дорогу — я впускал Ветер в свой дом и делился с ним историями о городах, что слышал от своих друзей и знакомых, но его это не особо впечатляло. Мол, знаю я об этом. А всем известно: если заинтриговать Ветер, то он доставит тебя после этого куда захочешь. Но однажды я все-таки поразил Ветер рассказом о городе, что придумал на ходу со всеми его причудами в виде асфальтных морей-порталов в другой мир, глазастых древесных великанов, что тянут свои ладони к небу, людей, таящих в себе давно забытых богов, и иных странностей… Я сказал, что придумал его, но на самом деле просто описал город, где мы с вами живем (только тс-с, Ветру ни слова).

Так вот, выбрал я для своего путешествия Прагу. Поистине прекрасный город. Одна только Влтава со стайками серебряных рыб чего стоит. До самых сумерек я мерил шагами Вацлавскую площадь, слушая песни цветов о секретах пражской земли. Они ведь думают, что их языка никто не понимает — вот и поют, что вздумается. А одна фиалка и вовсе прошептала, что ужасается моим поношенным кедам. Ну а что можно ожидать от кед, которые носят в хвост и в гриву, — они не вечны, как и все в этом мире.

Увидев на агатовом небе первую звезду, я, конечно же, загадал желание (привычка детства). Что-то вроде «чтобы зубастые рыбы Солнце не проглатывали». Но стоило далеким лампочкам заполнить небесную гладь — на город опустился густой, как пена на молоке, туман. Из такого Большая Медведица варит какао для своих детишек. Я чувствовал себя ежиком в тумане — ни одной иголочки не видно. Так я шел по улицам, узнать названия которых из-за белой пелены не мог; все люди попрятались по своим уютным норкам: конечно, ведь дисплей моего телефона показывал полночь. Я обожаю ночные прогулки, пустые улицы, завораживающие своей тишиной и умиротворенностью.

И тут я услышал голоса; сначала показалось, что они в моей голове. Первые признаки шизофрении, да? Но потом с уверенностью можно было сказать, что голоса звучат где-то снаружи. Они шептали что-то о посланнике Либуше — безголовом всаднике, — прекрасной Лауре, что вновь ходит по коридорам бывшего монастыря, и сетовали на возможность танцевать на улочках Праги только глубокой ночью до первых следов абрикосового рассвета. Я видел девушку, кружившуюся вокруг старого здания, купола которого купались в пушистых облаках. Она то кокетливо исчезала, то вновь появлялась передо мной… Искристый смех разлетался по улице светлячками. Она будто звала меня за собой, а я, как влюбленный мальчишка, так и бежал за ней всю ночь, пытаясь догнать и увидеть ее лицо. Но стоило первым солнечным лучам коснуться земли, она исчезла, будто бы была всего лишь плодом моего воображения.

С той поездки прошло уже много лет, и я еще не раз бывал в этом чудесном городе. Я люблю Прагу. Как и тебя.

Белка Кей она же Дарина Ростовцева Город, рожденный из тумана

В этом городе лучше не грустить — это известно каждому Грустишь — значит, не любишь Город. Он может обидеться. Поэтому печальных или холодных людей вы здесь не встретите, даже не пытайтесь. Так, кто-нибудь унывает иногда, но это не всерьез, понарошку.

Я живу в Городе уже несколько лет. В маленькой квартирке с большими окнами на улице Кучевых облаков. Знаю-знаю, я могла бы поселиться около реки или напротив Главной площади, но, честно говоря, я люблю свою маленькую улочку. На ней часто светит солнце и еще чаще льют дожди; и мои соседи давно завели себе особенные зонтики с ручкой из сердцевинки грозы — чтобы карабкаться наверх по дождям, которые «словно хрустальные лестницы, соединяют небо с землей, как в сказке, помните, да»? Я не знаю, что можно делать на кучевых облаках, но если людям нравится, то почему бы и нет? Надо будет тоже попробовать…

Меня здесь зовут Луг. Как сказал однажды сказочник Матти из маленькой книжной лавочки на углу, я пришла из-за моря. «Подобно детям Туата, и их предводитель, бог Света, Луг… Ты понимаешь, да, девочка моя?»