Города в полете - [54]

— Говорю я вам, — громкоговорящая система елейно стонала, словно леди-гиппопотам, читающая А.Е.Хаусманна. — Говорю я вам — мир, и те создания, что есть мир, идут к концу и конец сей близок. В своей высокомерной гордыне, человек даже звезды мечтает сорвать с их предначертанных путей, но звезды не принадлежат человеку, и будет он раскаиваться в этот день. О, суета сует, все суть суета (Псалом V: 196). Даже на могущественном Юпитере человек осмелился воздвигнуть великий Мост, как когда-то в Вавилоне он попытался построить башню, достигающую небес. Но и это — суета, ибо есть порочная гордыня и неповиновение, и тоже принесет беды человеку. Отвергните суету свою, говорю я вам — отвергните! (Эзра LXXXI: 99). Пусть настанет конец гордыне и тогда придет мир. Пусть будет любовь и тогда придет понимание. Говорю я вам…

На этом месте супервосторженная электронная настройка аппаратуры на площади «отрезала» все, что там еще собирался произнести проповедник. Находившихся внутри Кэдди это не заинтересовало. Когда машина проехала по еще одному спусковому механизму, последовала ослепляющая, с розовым оттенком, вспышка. Когда Пейдж снова смог что-то разглядеть, то оказалось что машина словно парит в воздухе, а вокруг нее грустно махают крыльями будто бы настоящие ангелы. Среди облаков грустно плакал vox humana[7] Хаммондовского органа.

Пейдж предположил, что Правоверным удалось временно кристаллизовать, возможно сверхзвуковыми импульсами, стекла окон, которые он предусмотрительно поднял, чтобы избежать возможного повторного вторжения пузырей, и спроецировать трехмерное изображение на поляризованные кристаллы стекла, тоже поляризованным ультрафиолетом. Случайное распределение следов флюоресцентных смесей в обычном оконном стекле, похоже являлось причиной странного образа изменения цвета «ангелов» по мере их перемещения.

Понимание возможного modus operandi[8] зрения, привело Пейджа в не меньшую ярость, как новая задержка, но по счастью все происходящее оказалось не более чем уловкой, оставшейся еще с прошлогоднего фестиваля, к которому кэдди оказался подготовлен. Водитель до чего-то дотронулся у себя на приборном щитке и сахариновая сцена исчезла, со своими гимнами и всем прочим. Машина резко рванулась в открывшийся в толпе проход, и мгновением позже площадь осталась у них позади.

— Уф-ф! — воскликнул Пейдж, откинувшись назад на сидения. — Теперь я понимаю, почему в каждом парке такси имеются торговый автомат для приобретения тройной страховки. В последний раз, когда я находился в отпуске на Земле, Правоверные были не так уж заметны.

— Каждый десятый, кого вы встречаете — сейчас Правоверный, — заметила Энн. — Хотя — восемь из остальных девяти утверждают, что отбросили религию, как безнадежное дело. И все же, когда вы оказываетесь на одном из этих Воскрешений, трудно поверить в те жалобы, которые можно прочесть о нашем времени. Вроде тех, что люди потеряли веру и так далее.

— Я так не думаю, — отстраненно ответил Пейдж. Ему пришло на ум, что эта беседа совершенно непохожа на обычную, ничего не значащую болтовню. Но поскольку такой разговор ему нравился более — разговор о чем-то стоящем — он мог быть только рад, что лед тронулся. — Сам я неверующий, но думаю, что когда эксперты говорят о «вере», они имеют ввиду что-то иное, чем эта орущая разновидность. Я имею ввиду Правоверных. Подобные религиозные направления всегда соотносились во мне с чем-то вроде «дружеских» встреч коммивояжеров. Их церемонии и манеры столь агрессивны, потому что сами они в действительности не верили в кодекс чести. Настоящая вера является столь же неотъемлемой частью мира, в котором ты живешь, и ее редко замечаешь. И не всегда она столь уж и религиозна с формальной точки зрения. К примеру, математика базируется на вере, для тех, кто ее хорошо знает.

— Я должна сказать, что она, скорее, базируется на антитезе веры, — заметила Энн, немного спокойнее. — Вы располагаете каким-либо опытом, полковник?

— Некоторым, — беззлобно ответил он. — Мне никогда не позволили бы пилотировать корабль даже в пределах лунной орбиты без знания тензорного исчисления. И если я подумываю о своем дальнейшем продвижении, я должен знать также и спинорные вычисления.

— Вот как, — произнесла девушка. Показалось, что она слегка разочарована. — Продолжайте, пожалуйста и извините, что я вас перебила.

— И правильно сделали, что перебили. Я выразился неудачно. Я хотел сказать, что вера математиков состоит в том, что есть какое-то взаимоотношение между математикой и реальным миром. Это нельзя доказать, но настоящий математик это чувствует очень четко. Что же касается веры совершенно нерелигиозного человека в то, что ЕСТЬ реальный мир, соотносящийся с тем, что ему говорят его чувства — не может быть доказано. Джону Доу[9] и многим выдающимся физикам приходилось принимать это на веру.

— Но они не проводили церемоний, символизирующих эту веру, — добавила Энн, — и не обучали специалистов тому, чтобы подтверждать это самим себе каждые семь дней.

— Совершено верно. В то же время, Джон Доу привык ощущать, что основные западные религиозные течения имеют некоторое взаимоотношение с реальным миром, которое реально существовало, даже если это и не нельзя было доказать. И, например, это относится к коммунизму, зародившемуся там же, на Западе. Так что Джон Доу уже более так не считает, и как мне кажется — и Правоверные тоже. Иначе они бы не орали столь громко. И в связи с этим, я думаю, что вокруг нас не так уж много истинной веры. Так что мне оттуда взять нечего. И это я обнаружил сам, хотя и с большим трудом.