Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков - [68]

Укажем также на платежи городских людей в княжескую казну в ходе их торговых предприятий. Многочисленные пошлины, которые упоминаются в княжеских духовных и договорных грамотах, — тамги, мыта, пудовое, весчее, осмничее, костки, побережное, гостиное и проч., был не чем иным, как взиманием косвенных налогов в пользу феодального государства. Один из московских совладельцев, князь Владимир Андреевич в 1401–1407 гг. завещав княгине «свою часть тамги московские, и восмничее, и гостиное, и весчее, и пудовое, и пересуд, и серебреное литье, и все пошлины московские». В значительной степени эти пошлины ложились именно на черное, в том числе и городское, население, связанное с торговой и ремесленной деятельностью. В договоре 1307–1308 гг. Великого Новгорода с Тверью устанавливалась плата на мытах: «…от воза по две векше, и от лодие, и от хмеляна короба, и от лняна».[21] Конкретную картину взимания торговых пошлин раскрывает, например, докончание великого князя Василия Димитриевича с тверским князем Михаилом Александровичем 1396 г.: «А новых ти мытов не замышляти. А на старых ти мытех имати по мортке обеушнои, а костки с человека мертва. А поедет по Верее с торговлею, кно мортка же. А кто промытится, иное возы промыты по шестидесят, а заповеди шестидесят едина, колько бы возов не было. А промыта то, где объедет мыт. А проедет мыт, мытника у завора не будет, мыта и промыты нет. А с лодии пошлин з доски по два алтына всех пошлин, а боле того пошлин нет, а с струга алтын всех пошлин. А тамгы и оемничего от рубля алтын. А тамга и оемничее взяти, а оже имет торговати. А поедет мимо, знает мыт да костки, а более того пошлин нет. А поедет без торговли, с того мыта и пошлин нет. А меж нас людем нашим и гостям путь чист без рубежа».

Двинские гости по уставной грамоте Василия Димитриевича 1398 г. получали большие льготы на территории великого княжения — они освобождались от торговых пошлин, но все-таки на Устюге они должны были великокняжеским наместникам отдать «с лодии… два пуда соли, а с воза по белке». В докончании великого князя Василия Васильевича с великим князем рязанским Иваном Федоровичем 1467 г. находим такие нормы взимания торговых пошлин: «А мыта нам держати старые и пошлые, которые были при наших прадедах… А новых нам мытов не замышляти, ни пошлин. А мыта с воза в городах всех пошлин денга, а с пешехода мыта нет. А тамга и всех пошлин от рубля алтын, а с лодьи с доски по алтыну, а с струга с набои два алтына, а без набои денга. А со князей великих людей пошлин нет». Торговые пошлины взимались в городах не только в пользу великокняжеской власти, но и в пользу различных феодалов, в особенности духовных. Например, в Волоколамске бралась пошлина в пользу Воскресенского собора, по-видимому, за взвешивание товаров, «с торговых людей на Волоце и в сельских торгах, хто что продаст или купит со всякого товару и в животов с волочан и с приезжих людей с купца и с продавца с рубля по четыре денги, да и с пятка им шло две денги, а приходило, зказывает, тое пошлины на год пятдесят рублев, опричь правого десятка, а правой десяток брали с наместнича суда к Воскресенью на темьян». В 1514 г. эти пошлины были взяты на великого князя, а собор переведен на ружное содержание. Владимирский Успенский собор получил еще от Андрея Боголюбского «торг десятый», т. е. десятую часть торговых пошлин. Источники упоминают митрополичьих и епископских десятников, собиравших в городам и волостях церковную «десятину». О десятиннике ростовского епископа в Устюге — Иове Булатове говорится г летописи под 1436 г… Десятинник митрополита Ионы, конюший Юрий, «поехал по десятине, да приехал в Вышегород и стал на подворие у попа, и тот поп с теми с cbohmi городскими людии пришед, того… боярина Юрия конюшегч убили в улог, и дворян перебили», видимо, за насилш и поборы.

Один из документов середины XV в. (1443 г.) свидетель ствует об обязанности городского населения платить пош лины в пользу монастыря за переезд через реку. Попытю горожан отказаться от уплаты пошлин вызвала специальную грамоту великого князя Василия Васильевича кост ромскому наместнику с подтверждением прав монастыря «…бил им челом Елпатьева монастыря игумен Фегнаст а сказывает, что возятся на реке на Костроме выше Ипатье ва монастыря и ниже градцкие люди костромичи, проез жие всякие люди, а тот перевоз дан в Ипатьевский монастырь на темьян, и ты бы ся велел возити градцким людем костромичом и всяким людем проеждим на реке на Костроме под Елпатьем, а выше Ипатьцкого монастыря и ниже возити бы ся еси не велел никому». Так монастырь входил в круг феодалов, подвергавших эксплуатации городское население, а великокняжеская власть защищала здесь, как и в деревне, интересы духовных феодалов.

Известны и другие аналогичные свидетельства. В духовной грамоте Димитрия Донского читаем: «А что отець мой князь великий… сдал… и святей богородицин на Крутицю четвертую часть из тамги из коломеньское, а костки московьские и святей богородици на Москве и к святому Михаиле, а того не подвигнуть». По жалованной грамоте белозерского князя Михаила Андреевича 1473–1496 гг. Череповецкий Воскресенский монастырь подтверждал старинное право сбора пошлин в Белоозере, восмничего и померного, со всех монастырских и иных людей, приходящих торговать на Белоозеро, «и они у них емлют пошлин, восмничею с рубли по четыре денги, а с мыта емлет померного с дву бочек по дензе, также и в зиме, кто приедет с возом на Белоозеро с каким товаром ни буди, или с житом, и они по тому дают восьмничее с рубли по четыре денги, а померного с воза по две денги, а иным мерам не быть, опричь моее меры печатные, а у кого вымут меру, а они на нем возьмут два рубля заповеди, а в вине дадут на поруху. А сиа пошлина придана к Великому Воскресенью на воск да на темьян». Конечно, взимание пошлин нельзя рассматривать как эксплуатацию, типичную для города, так как торговые пошлины взимались со всех, принимавших участие в торговле. Но так как городское население играло очень значительную роль в торговле, то взимание пошлин было одним из косвенных налогов в пользу отдельных феодалов или феодальной власти, тяжелее всего ложившимся на городское население.