Город золотых пчел - [3]

Я ударил его два раза тяжёлым молотком.

И понял, почему моё дыхание так участилось тогда в коридоре.

У каждого зомби своя сила, она прячется в разных местах, в разных органах. Мощь этого жила в его блестящих зубах. Теперь, когда я сломал их, выбил все до единого, он уже не сопротивлялся. Не пытался говорить, обволакивать мой ум словами. Ему стало ясно, кто тут кукловод. И он добросовестно отзывался на каждое моё движение, на каждое касание.

Представить себе трудно, но он даже помогал себя раздевать!

Аккуратно, с военной педантичностью, я заворачивал каждый отрезанный кусок в целлофан. Укладывал на специальную полочку. Кусок за куском, пока весь зомби не был уложен на квадратном метре полок. Чисто и красиво. Несколько капель все-таки попали на кафель, но я без труда смыл их.

Закурил.

Надо будет заказать новую куклу. Такого щеголеватого шатена с чёрным чемоданчиком. Пусть это будет высокая кукла. В конце концов, надо разбавить женскую компанию. Иначе мальчишка в котелке заскучает.

Подумав о мальчишке, я вспомнил про молодого зомби.

Тяжёлый сигаретный дым плавал под потолком, тщетно стараясь проникнуть в наглухо забитое отверстие вентиляции. В моей ванной иногда очень плохо пахнет.

Мальчишке я даже сочувствовал. Конечно, зомби, но молодой. Ведомый. В его портфеле наверняка есть Библия. Он прочитал её от корки до корки. Возможно, даже следует её заповедям.

Все эти притчи

А если он искренен?

За все эти годы мне не встретилось ни одного честного зомби. Но все-таки… так хотелось надеяться.

Я вспомнил, как он коснулся моей ноги. Как смотрел через лес ресниц

Зомби никогда не бывают искренними.

Окурок зашипел в крови и погас.

Мальчик спрятался за кресло, прижимая заплаканное лицо к коленям. Он только ещё глубже забился в угол, услышав звук открываемой двери.

— Вылезай, — сказал я.

Мне пришлось отодвинуть кресло в сторону, чтобы наконец поднять его с пола. Его щеки были мокрыми.

— Не плачь. Я тебе ничего не сделаю, если ты мне скажешь… Ты читал Библию?

Он неистово закивал. Мне показалось, что его голова оторвется раньше времени.

— Ты знаешь её наизусть? Слово в слово? И, наверное, следуешь её заветам?

Кивок.

— Хорошо… Ты хороший мальчик.

Он смотрел на меня расширенными, покрасневшими глазами. Он смотрел на меня так, что мне ничего уже не оставалось делать, как начать его раздевать. Потому что я видел, как из его глаз на меня смотрит лживое существо. Тварь, у которой внутри булькает котел, где варятся желания и страхи. Грязное, подсвеченное изнутри красным варево всплывало на поверхность блестящими пузырями, лопалось с негромким звуком. И в каждом таком пузыре звучало: «Хочу!», «Хочу!»

Я уже совсем раздел его. Бросил к окну узкие трусики. Они упали в темноту неслышно, как падает муха в центр паутины.

Его здоровенный член торчал набрякшей лиловой головкой. Мальчишка дрожал от нетерпения. Зомби не бывают искренними.

— Ты читал Библию.

Я не спрашивал, но мальчишка ответил. Хриплым голосом, через который я слышал бульканье варева:

— Да… Да…

— Ты знаешь, что мужеложство — грех?

— Да… Да…

— И ты хочешь меня?

— Да… — булькнуло внутри его.

Я провел руками по его гладкому телу. По спине, упругой заднице. Сжал её. Он затрепетал, ухватился за свой член и стал яростно онанировать.

— Но ты слишком грязный. Немытый парнишка…

Он ничего не ответил, только кивал как заведенный.

— Тебя нужно вымыть. И наказать.

Я схватил его за плечи, развернул к себе спиной, толкнул к стене. Мальчишка дернулся и замер, только его правая рука лихорадочно копошилась в паху.

Не торопясь, я вынул из брюк ремень, свернул его на ладони. Несколько раз для пробы стеганул воздух.

Зомби. Лживые зомби.

Я ударил его по спине. По заду. И ещё. И ещё!!! — В ванну… — Я стегал его по ягодицам, гоня к ванной. Парнишка, не переставая, дёргал свой член.

Когда молоток опустился ему на затылок, он кончил.

Я заказал две новые куклы. Такие красивые, с фарфоровыми лицами, с белоснежными зубками. Композиция. Взрослая кукла положила себе на колени куклу-мальчика и шлёпает его по заду. Рядом, у ног, должен был стоять чёрный квадратик чемоданчика.

Жаль, что их доставили не вовремя.

Всему когда-нибудь приходит конец. Золотое солнце садится в тучи. Золотистая матка когда-нибудь покидает улей, чтобы основать новую колонию. Всегда что-то кончается.

Власти накрыли мою квартиру. Я сидел на чердаке дома напротив и смотрел, как люди в бронежилетах и пятнистых робах выбивают двери. Как они черными раскоряченными пауками спускаются на тонких паутинках по стенам. Замирают на миг, а потом толкаются ногами и влетают в окна, путаются в плотных портьерах.

Вокруг мечутся соседи, журналисты, просто зеваки. Они вбегают в подъезд, выбегают из него. Так личинки поедают трупик крысы на ускоренной съемке. Суета, мертвое тело вспарывается сотнями маленьких существ. Несколько мгновений. И в конечном итоге остается только чистый скелетик, хрупкие косточки, стиральная доска позвонков.

Они никого не нашли. Потом долго выносили что-то в черных целлофановых мешках. А затем вытащили и кукол. Погрузили в большую черную машину. В бинокль я видел, как мальчишка в котелке прижался фарфоровым личиком к стеклу. Что с ними теперь будет?