Город Змей - [2]

Священники стали опасными врагами. Их власть соперничает с моей, возможно, даже превосходит ее. Они подрывают мой авторитет, восстанавливая против меня народ и банды. С самого начала это были непростые отношения, но недавно они совершенно испортились. Они обычно посылали эмиссаров, чтобы советоваться со мной и советовать мне, но уже восемнадцать месяцев от них нет ни звука. Не было никаких конкретных причин для этого. Они просто потеряли терпение и теперь делают все, что в их власти, чтобы раскачать лодку.

— А как бы ты поступил? — бормочу я духу Фердинанда Дорака. — Стал бы договариваться? Наводить мосты, унижаться, уступать их прихотям?

Внутренним слухом я улавливаю его хихиканье, и тучи над горизонтом как будто вытягиваются в презрительную усмешку. Я сдвигаю брови.

«Дурацкое предположение. Тебе надо было травить их и уничтожать, как крыс, и если ты все потерял — да будет так».

Вот каким он был. Неудачи его не огорчали, и угроза поражения никогда не останавливала. Меня эта хрень также не огорчает, но я столкнулся с другой дилеммой. У Кардинала имелась только одна жизнь для того, чтобы принимать решения, но мне-то отведена вечность. В конце концов я одержу победу — просто потому, что переживу всех остальных, и это делает меня осторожным. Я могу позволить себе уступить своим врагам, зная, что имею все время в мире, чтобы отвоевать свои позиции.

Если бы я был смертен, то внезапно обрушился бы на виллаков и обострил конфронтацию. Все или ничего. Но я бессмертен. Могу ждать. Если бы я форсировал ход событий, это привело бы к кровопролитию. Город мог бы сгореть. Я стараюсь обходиться без такого драматизма, если возможно. Не тороплюсь. Терплю ренегатство и предательство. Постепенно и властно ставлю все под контроль.

Джико Карл делает пару шагов и становится рядом со мной. Кахал неслышно подбирается сзади, на его лице — растерянность. Это не его идея. Джико его убедил. Джико может быть очень убедительным. Это одна из причин, по которым я поднял его так высоко, поставил во главе войска. Плохо, что у него нет веры в меня. Он очень скоро раскается в собственном предательстве, но это слабое утешение. Придется искать ему замену. Головная боль, без которой я мог бы обойтись.

— Капак, — вздыхает Джико, кладя руку мне на плечо, — ты хороший парень, так не было задумано. Но, как говорится, хорошенького понемножку.

— Ты глуп, Джико. — Я с улыбкой наблюдаю, как остальные выходят на балкон, демонстрируя свою силу. — Думаешь, можно все решить, передав власть виллакам?

— Они к этому не имеют отношения, — бормочет он.

— Так, значит, ты действуешь в одиночку? — усмехаюсь я. — Выходит, парень, ты еще глупее, чем я думал. С поддержкой священников ты мог бы продержаться полгода или даже год. Один не протянешь и месяца.

— Поглядим, — огрызается Джико и кивает Кахалу.

Низко нагнувшись, тот наваливается сзади и толкает меня через ограждение. Джико хватает меня за ноги, когда я перевешиваюсь через край, и пихает изо всех сил, чтобы ускорить падение. Лица обоих искажены счастливым ужасом.

Падение с пятнадцатого этажа. Достаточно времени, чтобы насладиться пейзажем. Я лечу к земле свободно и раскованно, зная, что она не станет держать меня. Улыбаюсь, ощущая стремительный напор воздуха.

— Им придется придумать что-нибудь похлеще, — фыркаю я, ударяюсь о землю и испускаю дух среди мощного фонтана раздробленных костей и разодранной плоти.

Я в поезде, подъезжающем к серому, беспорядочно вырастающему впереди городу. Несколько минут не могу понять, кто я и где нахожусь. Потом память возвращается. Я — Капак Райми, Кардинал, недавно скончавшийся и уже воскресший, находящийся на пути к своему дому. Первые несколько раз возвращение из мертвых меня сильно ошарашивало, но, как к большинству вещей в жизни, человек может привыкнуть и к этому.

По проходу идет кондуктор, проверяя билеты. Я вытаскиваю свой и протягиваю ему с вежливой улыбкой. Я никогда не понимал, каким образом я воскресаю, как оказываюсь в этом поезде, полностью одетый, с билетом от Сонаса до города в кармане. Сначала меня это сильно беспокоило, но потом я перестал напрягаться на этот счет. Как говорится, одна из тайн Вселенной, которую я научился принимать как данность.

Со времени моего предыдущего умерщвления прошло около четырех лет. Я немного постарел, набрал несколько фунтов, обнаружил у себя прядь седых волос и морщинки вокруг глаз. Но теперь я почти такой же, как и одиннадцать лет назад, когда приехал в этот город, — свежий и молодой. «Привет, красавчик», — бормочу я своему отражению в окне, когда поезд въезжает в туннель.

Мы проезжаем Видалус — барачный поселок иммигрантов из Восточной Европы в окрестностях города. Я смотрю на часы: два пополудни. До Дворца мы доедем минут через сорок. Можно откинуться на спинку кресла и расслабиться, используя представившийся шанс отдохнуть. Ведь все колеса сразу закрутятся, как только я вернусь в гущу событий.

Я закрываю глаза, отрешаюсь от звуков, запахов и картин города и думаю о бессмертии. Фердинанд Дорак обладал властью возвращать мертвых к жизни, наделяя их талантами и устремлениями своего производства. Виллаки были источником его власти. Много столетий назад придя в этот город, они вручили свою судьбу в руки людей, которых называли ватанами и которые могли вызывать тени мертвых и создавать вождей, чтобы укрепить их контроль над городом. Кардинал был последним из ватанов, которому была поручена задача создания вождя, отвечающего требованиям двадцать первого века и всех последующих тысячелетий. Меня.