Город за рекой - [9]

Роберт с удовольствием съел бы сейчас порцию мороженого, но, сколько он ни оглядывался по сторонам в поисках какой-нибудь закусочной или кафе, он ничего не нашел. Кругом были одни только безжизненные подобия домов, казавшихся бутафорскими. Можно было подумать, что это какой-то мир декораций, как в фильме. В одном месте от фасада дома отвалился большой кусок штукатурки и шлепнулся на землю прямо в нескольких шагах перед ним. Он невольно прижался к стене. Она не прогнулась, нет, это была настоящая стена, из камня, а не из холста или фанеры. Проходившая по другой стороне улицы женщина только мельком взглянула на взвившееся облако пыли.

На соседней улице, неподалеку от пятиугольной площади, о которой ему говорил секретарь, Роберт увидел вывеску гостиницы; это было одно из немногих уцелевших зданий. Он взглянул на часы: они показывали без пяти минут одиннадцать. Подосадовав, что не завел вовремя часы, Роберт с силой потянул металлический шнур звонка у входа в гостиницу. Дверь не открывали. Он нетерпеливо потянул еще раз. Нет ответа. Тогда Роберт попробовал нажать ручку двери книзу, она поддалась. Он вошел в дверь и оказался в полутемном помещении вестибюля.

Высокое зеркало в декоративной золоченой раме стояло на низком консоле наклонно вперед; рядом на фигурной деревянной тумбочке красовался букет искусственных цветов. Несколько кресел с изогнутыми ножками и золочеными подлокотниками, с сильно потертой обивкой расставлены были вокруг низкого стола, по другую сторону зеркала. Вся эта обстановка напоминала убранство прежних дворцов с их искусственным великолепием и роскошью.

Роберт кашлянул раза два-три, давая знать о себе, но никто из содержателей или служителей гостиницы не появлялся. От вестибюля отходил темный коридор, в глубине которого виднелась винтовая лестница, ведущая наверх.

— Эй! — позвал он вполголоса, потом громче. Через некоторое время в верхнем этаже послышались шаркающие шаги и отозвался женский голос. Наконец с лестницы неспешно спустилась женщина с лампой в руке и, разглядев в полумраке гостя, обратилась к нему на непонятном языке. Это была старуха с заколотыми на затылке волосами и серыми водянистыми глазами. Во рту у нее недоставало многих зубов. Поставив лампу на ступени лестницы, она пригладила обеими руками свой сбившийся в сторону фартук. Роберт заговорил с ней относительно жилья, но после первых же слов увидел, что старуха не понимает его. Она растерянно смотрела на Роберта и только повторяла какую-то фразу, смысл которой он не понял, уловив лишь извинительный тон. Роберт пожал плечами. Он подосадовал, что чемодан, по которому она догадалась бы, что он приезжий, остался в нише в подвале. Неужели здесь не было никого, с кем бы он мог объясниться? Он недовольно огляделся по сторонам. Старуха вдруг всплеснула руками и, приблизившись к Роберту — лицо ее при этом просияло, — ткнула ему в грудь указательным пальцем, затем приложила обе ладони к своим дряблым щекам и с минуту стояла так, слегка покачивая головой и телом. Показав этой позой спящего, что она поняла намерение гостя, старуха махнула ему рукой и быстро засеменила к лестнице. Отыскав в большой связке ключ, она отперла какую-то высокую дверь. Роберт, обрадованный, не отставал от старухи. Та уже прошла к окну и толчком распахнула ставни. Помещение, похожее на залу, все было заставлено мебелью и разными предметами домашнего обихода. Множество железных кроватей с голыми рамами — при беглом взгляде Роберт насчитал их штук семь, — шкафы и комоды стояли вдоль и поперек, загромождая все пространство, так, что оставались только узкие проходы; в одном углу на полу высились груды тарелок, чашек, блюд вперемежку с какими-то мелкими вещами, назначение которых трудно было определить.

Старуха выжидающе смотрела на Роберта. Нравится? — как будто спрашивал ее взгляд. Она широко развела руки, точно приглашая его воспользоваться всеми этими сокровищами и великолепием. Потом бросилась отворять другие окна и поманила его к одному окну полюбоваться видом.

— Ай! Ай! — восклицала она одобрительно, но вынуждена была огорчиться, увидев, что гость не выражает радости. За окном простиралась, насколько мог видеть взгляд, широкая равнина. Вдалеке плавной излучиной сверкала лента уже знакомой Роберту реки.

Старуха стала показывать поочередно то на одну, то на другую кровать, как бы спрашивая Роберта, которую из них ей застелить. Роберт замотал головой. На лице старухи выразилось разочарование. Тут она снова испустила какой-то из своих птичьих возгласов и, тряхнув связкой ключей, засеменила к двери. Роберт вышел за ней в коридор. Старуха поспешно отперла еще несколько комнат, распахнула ставни и стала показывать, перебегая из комнаты в комнату, то на один, то на другой предмет — там на удобный стул или ковер, тут на бюро, на картину или торшер, при этом она одобрительно причмокивала.

Одна из комнат, довольно небольшая, была угловой. Одно окно выходило на равнину с рекой, другое — на лежащие в развалинах городские кварталы. Этот вид старухе, судя по выражению ее лица, не нравился. Роберт же, если уж он вообще должен был здесь обосноваться, счел его вполне приемлемым. Ненужные вещи, подумал он, можно убрать, а из других комнат принести какие-то более подходящие. И стол придвинуть к окну, чтобы можно было, под няв глаза от работы, созерцать широкий простор неба. В целом все было даже романтично.