Город Ящерров: Венилакриме - [8]

Восьмой быстро вытащил из сумки заглушку и установил её на дверь. Затем взялся раскручивать крышку вентиляционного отверстия.

— Быстрее, — поторапливала Четвёртая.

Люди вокруг никак не реагировали на наши действия, и я не могла найти этому логичного объяснения. Неужели их не удивляло наше поведение?

— Готово! — негромко отозвался Восьмой.

Мы оказались в вентиляционной трубе Маятника, точно зная, куда идти… а если точнее — ползти.

Вскоре Восьмой и Шестой отделились — у них было задание обеспечить отступление и подготовить транспорт. Мы остались вдвоём — я и Четвёртая. Руководствуясь интерактивной картой, встроенной в наручные часы, мы ползли вперёд, к комнате, которая и была ключевым пунктом нашего плана.

Через час мы нашли «правильное» вентиляционное отверстие. Четвёртая спустилась первой. Коснувшись пола, её тело сгруппировалось и застыло, готовое к опасности (была у ящерров такая игрушка, как «взрывные поверхности», реагирующие только на землян). Ничего не происходило. Потом спустилась я. Напарница успела проверить комнату и выскользнуть в смежное помещение — подстраховать и предупредить.

Я осмотрелась. Это был обычный рабочий уголок влиятельного человека, чем-то напоминавший кабинет нашего Главы, за одним исключением — большое окно с невероятным видом.

Я прислонила рюкзак к дивану и взялась за дело.

Первоначально вылазка в Гнездо планировалась для того, чтобы расставить жуков. Мы создали особую породу этой техники, которую, насколько известно, не засекут даже технологии ящерров. Да, мы не понимаем ящерриный язык, но у Главы были личные связи. Он убедил совет, что сможет расшифровать их разговоры. Однако главное не это. Главное — узнать внутреннее устройство Маятника, и кто им управляет на самом деле.

Вот уже несколько лет по станциям всего континента бродили слухи, что двенадцать судей — лишь прикрытие для тех, у кого настоящая власть. Никто не знал, кто эту власть представляет, но в последнее время действия ящерров ожесточились. Казалось, они поставили перед собой цель — уничтожить все укрытия землян. Поэтому руководители станций стали более решительными.

Глава «Станции 5» — не исключение. Когда я пришла в его кабинет с планом проникновения в Гнездо, он согласился. Он даже позволил мне руководить операцией, хотя до этого считалось, что на данную роль больше подходят мужчины. Они дольше сопротивляются влечению ящерров, да и физически сильнее. Мой аргумент был таков: я выбиралась из ситуаций, из которых не было выхода, и вытаскивала оттуда своих людей. В этот раз тоже выберусь.

Глава поверил.

Сверхцель вылазки такова: установить прослушку в кабинете судьи.

Я застыла в центре комнаты и внимательно осмотрелась. Нужно найти места, куда поместить жуков. Мы сможем узнать, кто приходит в этот кабинет, и, возможно, среди посетителей окажется тот, кто разрушил две станции за последний год.

…Чего я не ожидала, так это неожиданного звука, похожего на щёлканье пальцев.

Опасность!

Я была в комнате не одна. И тот, другой, вошёл не через центральную (до недавних пор единственную) дверь, а через другую, так и не замеченную нами.

* * *

Я обернулась на резкий звук… и застыла как мышь перед котом. Сразу поняла — это конец.

Что происходит с птицей в момент смерти? Когда ей сворачивают шею, некоторое время она продолжает двигаться, отдавая остаток припасённой энергии.

Я — птица.

Передо мной стоял ящерр, тот самый, защитивший меня на рынке. Тот самый, от которого я сбежала.

Он — двенадцатый судья.

Я — в его кабинете.

Я — мёртвая птица.

Глава вторая

Я замерла. Не хватило мужества отвести взгляд. Зато хватило опыта, чтобы понять — бежать бесполезно.

Тело ящерра виделось неожиданно чётко, будто вместо комнаты он находился на белом фоне и был единственным ярким пятном.

Я видела руки, которые меня убьют. Видела хвост, который исполосует мне лицо. Его рот… из него вместе с улыбкой вылетит приказ перерубить мне шею.

Я пыталась что-то прошептать. Возможно, планировала воззвать к его милосердию, а может, по глупости стремилась произнести дерзкую речь.

Не получилось. От страха всё, на что я была способна, — неумело шевелить губами.

В комнате повисло глухое сдавленное бульканье. И осело, опять порождая тишину.

Ящерр был удивлён не меньше моего. Я чувствовала, как его настойчивый взгляд проползал по моим ногам, бёдрам, замедляясь на груди и шее.

Попытаться объяснить? Что именно? Просить помилования? Да встреть он меня на одной из операций вне города, — уже бы напал. Уверена, этот нападать умеет, нечего ждать помилования. Хотя… таких не увидишь на операциях. Такие сидят в кабинетах и отдают приказы, решают судьбы миллионов.

Он не нападал. Не двигался. Лишь внимательно меня рассматривал. Взгляд продолжал скользить вверх-вниз по моему телу. Пристально-пристально. Он что-то решал, что-то безумно важное, вынуждая меня трепетать от недосказанности и двусмысленности ситуации.

Его хвост дёрнулся и лёг на плечо. Я испугалась, моя рука схватилась за горло — инстинктивное действие. Ящерр проследил за движением… Конечно, понял. Зверь не мог не знать, как мы боимся их хвостов. Логично — мы боимся того, что опасно.