Город Старица и местночтимая подвижница Пелагия - [9]

Несколько позже Успенского собора, в 1570 году, по велению царя Ивана Грозного выстроена была Введенская церковь с огромной трапезной палатой в два этажа. Вверху расположен большой трапезный зал, к которому с северо-востока примыкает теплая церковь. Над ней возносится высокий каменный шатер. Внизу — обширные помещения для поварни, кладовых, погребов. Также как в московской Грановитой палате, своды трапезной опираются на мощный квадратный столб. В 1802 году с севера к церкви пристроили паперть, а еще позже с южной стороны — палату, где находилась монастырская ризница.

По «Историческому описанию….» игуменом Арсением, в Старицком Свято-Успенском монастыре в XVI веке были построены: «… церковь кирпичная над Святыми воротами во имя святого Василия Анкирского; деревянная колокольня, срублена была в клетку; три каменных корпуса для настоятеля и братии…»6

В 1535 году в семье старицкого князя родился Владимир. Вот как об этом написал летописец: «Того же лета 7043 (1535 год — А. Ш.) июля в 9 день родися князю Андрею Ивановичю в Старице сын Володимер».7

Когда Владимиру было два года, его отец, князь Андрей Иванович, в 1537 году поднял мятеж против правительницы Елены Глинской, которая в период малолетства Ивана IV фактически возглавляла руководство страной, ведь как гласит Псковская летопись, после смерти великого князя Василия III, отца Ивана IV, правление государством было поручено «душеприказчикам», среди которых был и князь Андрей Старицкий. s Началась борьба за власть. Одну из главных ролей стал играть фаворит Елены Глинской князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский. «С его помощью правительство совершило подлинный переворот, — пишет историк А. Л. Юрганов, — удалив из опекунского совета приближенных к великокняжескому двору».9

В этот период к власти пришли группировки князей и бояр, часто сменявшие друг друга. Доносы сопровождались кровавыми расправами. Одной из первых жертв стал дядя молодого великого князя Дмитровский князь Юрий. Князю Андрею Ивановичу пришлось Укрыться в своем Старицком уделе. Живя там, Андрей постоянно ждал опалы. Вместе с ним все время находилась жена Ефросиния, которая наверняка была вовлечена в дворцовые интриги. Чуткая и преданная жена, она видела, как переживал князь, как затаился он в своем уделе, стараясь не привлекать к себе никакого внимания.

Князь Андрей Старицкий, сидя безвылазно в своем уделе, по-видимому, хотел постепенно отойти от «государевых дел». Но это ни в коем образом не входило в планы Москвы. Началась «дипломатическая» игра, которую затеяла Елена Глинская и ее боярское окружение. Слухи и доносы постоянно шли в Москву на удельного старицкого князя. Обе стороны как бы проверяли друг друга и одновременно ждали, кто первым не выдержит. Не выдержал старицкий князь Андрей.

Вывод его войск из Старицы 2 мая 1537 года на православный праздник князей Бориса и Глеба, «невинно убиенных» еще в XI веке их братом Святополком, прозванным на Руси за коварство «Окоян-ным», совсем не случаен: князь Андрей тем самым подчеркивал, что он не хочет повторить злополучную судьбу князей-мучеников.

Что это — мятеж? Неужто удельная Старица собиралась померяться силой с самой Москвой?

В Москве действительно поняли всю опасность и серьезность старицкого мятежа, ведь князь Андрей с мятежным войском двинулся в сторону Великого Новгорода. Великокняжеские войска бросились, в буквальном смысле слова, вдогонку, так как новгородцы, объединенные со Старицей, представляли для Москвы очень серьезную силу.

Но новгородцы не поддержали князя Старицкого, после чего он оказался в безвыходном положении. Из Новгорода навстречу мятежникам был послан отряд воеводы И. Бутурлина, оснащенный артиллерией, а в тылу старицких мятежников уже ждали правительственные войска.

Итак, старицкие войска были окружены, и поражение их стало неминуемо. Единственно верным шагом для них были переговоры, на что они и решились, рассчитывая на прощение и свободу. Думается, что и для правительственных войск это было более приемлемым, чем открытое сражение, в котором все решали бы случай и личное мужество. Да и к тому же нельзя было учитыватьсложное международное положение, требовавшее военной мощи, а не ослабления в международной борьбе.

Надо сказать и о том, что фаворит Елены Глинской Овчина-Оболенский укрепил в мятежниках веру в помилование: «поцеловал крест», и говорил, что волос не упадет с головы князя Андрея Ивановича, если он добровольно приедет в Москву. Поверив в эти слова, 1 июня мятежники в сопровождении московских воевод прибыли в Москву. Елена Глинская разыграла удивление: как мог боярин Иван Овчина дать такое обещание сам, «с великим князем не обослався». И для виду наложила на него опалу. А князя Андрея Старицкого сразу же схватили и бросили «в заточение на смерть». На узника надели некое подобие железной маски — тяжелую «шляпу железную» и за полгода уморили в тюрьме. Перед тем, как похоронить князя Андрея Ивановича, пришлось оттирать на теле умершего следы от железных оков. Его положили в усыпальнице великих и удельных князей — Архангельском соборе Московского Кремля, там, где покоились опальные, рядом с братом Юрием, умершим в той же тюрьме.10