Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) - [20]

— Идем.

Я подхватил куртку и тщательно зашнуровал ботинки, привычно проверил экипировку. Все в порядке, куртка на этот раз застегнута, датчик заряжен, патронов полон магазин и два запасных в сумке. Ножи наточены, меч вытаскивается быстро и легко. Волосы не мешают. Впрочем, они мне никогда не мешали...

Аретейни выбежала следом – бледная, шатается, но упрямая-а. Прям как я в детстве. Мне рассказывали.

— А ты куда собралась? – сходу обрадовал я, оборачиваясь на пороге. – Сиди дома.

Она упрямо тряхнула головой.

— Не стану сидеть.

— А ты сиди! – повысил голос я. Нет, ну вы видали, а? Ей в таком состоянии только в коллектор и лезть – пофигу. Стоит и глазами сверкает, что твоя кошка. Ужасно упрямая и неуправляемая девица. И я ее, похоже, действительно люблю. Черт...

Может, в коллекторе быстренько погибнуть? Красиво так и героически. Если я ее не брошу – а ведь я ее не брошу, я себя хорошо знаю – ух, нам с ней друг от дружки и достанется. Все нервы вымотаем.

Ладно, замечтался. Еще и неизвестно ничего, а я уже и фантазий наштамповал штук двадцать. В промышленных масштабах. Пятилетку за четыре года – так, кажется. Было написано в какой-то книжке...

— Иди домой, – говорю. А Чернявый стоит, зараза, и надо мной хихикает. Ну подожди, братец, сейчас в коллектор полезем, тварей увидишь – вот тогда я над тобой похихикаю вволю. Точно так же, как с оборотнем было. В канализации под кустом не спрячешься. Только в лужу, а лужа грязная. А Чернявый брезгливый, что кисейная барышня, моментом разворчится.

— А ну-ка, кругом, – сказал я. – Чтобы к моему приходу э-э-э-э... чай был заварен. Это тебе священная миссия в поддержку героя, уходящего на смертельную битву в канализацию.

Она вспыхнула.

— Дэннер, это не смешно! А чай по возвращении получишь. И даже с печеньем. А пока что – не вздумай даже пытаться со мной спорить.

Видали?..

— Не-ет, так дело не пойдет! – заявил я, решительно спроваживая ее обратно в квартиру. – Чай нужен сразу. К тому же, тебя могут ранить, и тогда ты не сможешь поднять чайник.

Аретейни сникла. Она была теплая и мягкая. И очень, очень хрупкая в руках. Казалось, я могу играть с ней в армрестлинг одним пальцем. Ну, куда ее к тварям? Мне сделалось стыдно.

— Слушай. – Я осторожненько погладил ее по щеке. – Я, правда, вернусь... точно. А тебе туда соваться нельзя, ты раненая. Мне будет не в пример спокойнее, если ты останешься дома, в безопасности. К тому же, неизвестно, сколько мы там пролазим. Мы можем задержаться на несколько дней...

— Рыжий, – сказал Артемис. – отряд ждет.

— Счастливо. – Я быстро поцеловал ее и улыбнулся. – Ну же, пожелай мне удачи.

Она шмыгнула носом и крепко обняла меня за пояс. Затем отстранилась и улыбнулась в ответ. Правда, губы все же дрожали.

— Удачи, – повторила она. – Удачи, ребята. Счастливо, Дэннер.

И тихо прибавила:

— Я буду ждать.

Я помахал рукой и бегом вылетел вслед за Артемисом на лестницу. Затем все же обернулся и протянул ей ключи.

— Держи. Считай, что это залог моего возвращения. Только в темноте на улицу не выходи, и в одиночку по городу не шатайся. Удачи. Да хранит тебя звездный свет.

Слова древнего традиционного пожелания прозвучали тихо и едва различимо. Я никогда не верил ни в мифические звезды, ни в души, бродящие в тумане, ни в каких-либо богов. Что за бред – души в тумане. Туман – он и есть туман. Был человек, а затем его не стало, зачем выдумывать себе сказки в утешение?.. И звезды. Тоже мне, красивая метафора. Небо черное или серое – ну, где там звезды? На что они, вообще, похожи?.. Может, на лампочки?.. На маленькие электрические лампочки, которые кто-то развесил по небу, на линии электропередач... А может, я просто не хочу казаться сам себе ребенком. Не знаю. Но в звезды точно не верю. А вот насчет душ и богов – хм... Откуда-то же это все взялось – все, что вокруг нас. И как-то же мы существуем помимо физической формы. Скажете, нет?.. А отчего же нам тогда сны волшебные снятся? Бывают такие сны... волшебные...

— Рыжий, ты патроны проверил?

— Проверил.

На улице шел дождь. Серая морось мириадами капелек покрывала развороченный асфальт, пеленой растворяла видимость, оседала легкой кисеей на волосах. Капельки приятно охлаждали горящую после ран кожу. Боги, как же я устал…

Они стояли метрах в десяти от подъезда – все тридцать человек – ребята из соседнего отдела и мой отряд. С ними был Веррет, командир. Мне он никогда не нравился – не очень он хороший человек. И работать с ним в паре не хотелось. Мы его звали Полбутылки после одного случая во время рейда. А так – Обрез.

— Здравия желаю, товарищи бойцы! – Я приостановился и приветственно помахал рукой. Ребята разулыбались, Обрез сдержанно кивнул и отвернулся, докуривая сигарету. Как-то не совсем естественно они все на меня отреагировали – я подобные вещи за версту чую. Да и к тому же, не нужно быть гением для того чтобы уловить неискренность. Слово даю, странно они на меня все глядели. Очень странно. Будто знают обо мне что-то плохое, а сказать не решаются.

Ладно, после рейда разберемся. Не устраивать же им сейчас допрос с пристрастием.