Город под дождем - [4]
Но как ни шумели деревья, как ни шлепал дождь, как ни лаяли чужие собаки, а все-таки самое страшное было впереди.
- Слышишь?-сказал Артюшка и схватил Кэтти за руку.- Слышишь, как гремит цепь?
- Я ж тебе говорил, что это Букет,- ответил вместо Кэтти Лихунька.- А это лавочников дом. А это его калитка. Только я ни за что не пойду туда.- И, подумав, прибавил тихонько: - Если ты тоже не пойдешь, конечно.
Дети остановились перед калиткой и посмотрели во двор. Во дворе было тоже темно и только в окнах светился огонь. За белыми занавесками теснились цветы, а между цветами был виден край стола с пузатыми пестрыми чашками. За столом была еще видна лавочникова спина и Васькин затылок. А между лавочниковой спиной и Васькиным затылком торчала большущая зеленая вазочка с вареньем.
- Чай будут пить,- сказал Артюшка, посмотрев на чашки.- Да еще с вареньем.
- А где же Фомка?- спросила шепотом Кэтти.
Но тут же все увидели, как в комнате открылась дверь и как в эту дверь вошел Фомка с большущим самоваром. Сначала всем показалось даже, что вошел один самовар: он был такой большой, что Фомки за ним совсем не было видно. Но когда самовар, покачавшись из стороны в сторону, наконец влез на стол, сразу стало видно и Фомку, и его полинялую рубаху, и ситцевые штанишки с синей заплаткой на колене, и даже его босые ноги.
- Фомка! - сказал Артюшка и ухватился обеими руками за забор.- Крикнуть ему, что ли?
- Подожди, пускай чай допьет,- великодушно отозвался
Лихунька.- Видишь, сколько варенья в банке? А то еще съедят без него.
- Ну, пускай допьет,- согласился Артюшка и влез на перекладинку, чтобы лучше видеть, как будет Фомка пить чай с таким вкусным вареньем.
Но никто не наливал Фомке чаю и никто не клал ему варенья из большущей зеленой вазочки. Фомка стоял у стола и смотрел на варенье, а лавочник смотрел на Фомку и что-то говорил, размахивая рукой. Никаких слов, конечно не было слышно ни Артюшке, ни Лихуньке, ни Кэтти-Катюшке, но и отсюда, и из-за забора, из мокрого и темного переулка было видно, что это очень сердитые слова. Так широко махала на тени лавочникова рука и так быстро тряслась его борода, что Артюшка не захотел больше ждать, пока Фомка напьется чаю с вареньем, и спрыгнул прямо в грязь со своей перекладинки.
- Ну, кто пойдет?-спросил он.
- Не пойду,- упрямо ответил Лихунька, и даже Кэтти, сама храбрая, веселая Кэтти, переплывшая океан и столько дней ехавшая в поезде, отвернулась в сторону и не сказала ничего.
Артюшка надвинул шапку па самые уши и шагнул к калитке. Но не успел он и прикоснуться к щеколде, как за забором снова загрохотала цепь и так громко залаял Букет, что Артюшка невольно подумал о прошлогоднем почтальоне и живо отпрыгнул в сторону от калитки.
- А ты помнишь того, в розовой рубашке?-спросит он.
- В какой рубашке?
- В розовой… на которого Карошка еще всегда лаял?
- Почтальона, что ли?- наконец догадался Лихунька.
- Ну, конечно, почтальона… Так я и вправду его уже целый год не видел.
Лихунька обрадованно закивал головой.
- Это его непременно Букет съел. Я ж тебе говорил, а ты не верил. И тебя съест, если ты пойдешь.
Но Артюшка закусил губу и храбро шагнул вперед.
- Не съест! - сказал он и уже снова протянул руку к запору, как вдруг Кэтти сзади дернула его за куртку.
- Не надо! - сказа та. Кэтти.- Пожалуйста не надо. Давай лучше придумаем что-нибудь другое.
- Камешек бросим! - закричал радостно Лихунька.- Фомка услышит и выйдет.
- А лавочник?- сердито спросил Артюшка.
- И лавочник выйдет,- с восторгом ответил Лихунька, но потом сразу понял, что сказал глупость, и нахмурил брови.
Артюша постоял еще немного. Еще немного подумал и наконец хлопнул себя по лбу.
- Придумал!-крикнул он во все горло, и, рассерженный его криком, еще громче залаял Букет.- Стань у калитки - ты и Кэтти,- командовал спешно Артюшка,- стань у калитки и стучи что есть мочи. Тогда Букет прибежит сюда и будет кидаться на тебя, а я перелезу в том конце через забор и доберусь до Фомки. Только стучи погромче и ничего не бойся.
- А он не выскочит?- опасливо спросил Лихунька, поглядывая на забор.
- Не выскочит,- сказал Артюшка и уже поплевал на руки, чтобы было ловчее лезть, как вдруг Кэтти снова остановила его.
- Погоди,- сказала она.- Кто-то идет.- И, послушав еще немного, сказала совсем тихо: - Идет и плачет.
Артюшка выступил вперед и тихо шепнул, приложив руки ко рту:
- Кто идет?
- Ай! - взвизгнул в ответ Фомка и загремел пустыми ведрами.- Кто тут?
- Это мы, Фомка,- басом ответил Артюшка.- Члены товарищества «Друг». Мы тебя выбрали. И это уже на совсем. А завтра приходи на собранье и приноси свои гвозди? Я при-думал сделать во дворе шалаш, чтобы всем можно было в нем жить.
- Приду,- ответил Фомка. - А если он меня пускать не будет, так я все равно убегу. А если ты хочешь строить шалаш, так я тебе здорово помогу. Я так доски сколачиваю, что их потом и зубами не отдерешь.
- А почему ты плакал?-спросила Кэтти.
Фомка замолчал и посмотрел себе на ноги. Потом на Кэтти Потом на мальчиков. Потом куда-то в сторону. И наконец выговорил через силу:
- А я и не плакал. Что я, девчонка, что ли?.. Только он так дерется, что все равно никто не вытерпит. И потом, у меня уже живот болит ему воду носить. Сегодня капусту квасили, так я целый день с ведрами бегаю. Приедет бабушка, я ей все скажу.
