Город - [54]

Я стоял в зале, похожем на фойе театра или мэрии. Мраморный пол, стены и потолок отделаны с претензией на величественность — лепнина в углах и шелковые портьеры. Повертев головой, нашел указатель, прошел в коридор, сверяясь с листком и с некоторым удивлением обнаружил, что на улицу мне выходить не придется — здешние коридоры и были улицами. То ли это здание настолько большое, то ли целый район специально огородили со всех сторон, изолировав от остального города.

Я пошел по коридору, выискивая указатели. Навстречу попались лишь несколько человек — прямо скажем, движение здесь не оживлённое. Я присмотрелся к ним — люди как люди, ничем от других горожан не отличающиеся. Для чего вообще они отгородились?

Коридор повернул раз, другой, я уткнулся в тупичок с нужной дверью и нажал кнопку звонка.

Открыл мне Дэримон. Я уже успел свыкнуться с мыслью, что он жив, но всё равно стало не по себе.

— Вам кого? — спросил кузнец.

Я представился и объяснил, что работаю с Давером. Услышав о Ференце, Дэримон поскучнел.

— Что ему ещё надо? — хмуро спросил он.

— Ничего. Давер пропал. После вашего разговора.

— Думаете я его убил? — Дэримон насмешливо посмотрел из‑под кустистых бровей.

— Нет, — ответил я невозмутимо. — Он понял ваши намёки и ушел в Пустошь.

— Я не делал никаких намёков… — недовольно начал Дэримон, но я его перебил.

— Каково это — умирать?

Дэримон оглядел меня оценивающе, потом кивком головы показал — проходи.

В первой же комнате он уселся в кресло и махнул рукой, указав на кресло напротив.

— Я так понимаю, — сказал он, — ты, как и Давер, пришел за ответами на вопросы, которые я не знаю. Что ж, задавай. Быстрее разочаруешься, быстрее уйдёшь.

Я огляделся. Комната, в которой мы оказались, меньше всего подходила этому человеку. Грубые черты, лицо в глубоких морщинах, да и вся фигура какая‑то угловатая. А комната заставлена предметами искусства — статуи, гравюры, антикварная мебель.

— Откуда это всё? — спросил я. — Коллекционируете?

— Сам сделал. — Дэримон почесал щетину на подбородке, уже начавшую седеть. — Задавайте вопросы по существу.

— Почему вы ушли из города?

— Хотел одиночества.

— По какой причине?

— Это мое личное дело.

Не знаю, каким чутьём, но я почувствовал, что здесь он недоговорил самое главное.

— Пусть так. Каким образом вы снова живой? Чеслав не убил вас, а только ранил?

— Не знаю, — Дэримон отвел взгляд и пожал плечами. — Я помню только, что потерял сознание, а очнулся в городе.

— Вас кто‑то спас?

— Не знаю.

— Где вы очнулись, в больнице?

— Нет, в городе, на улице. Просто шел по улице и понял, что последнее оставшееся в памяти — кузница в Пустоши, а я лежу в луже крови.

— И всё?

— Всё.

Поверить в эту историю было трудно, но если кузнец хотел соврать, он бы придумал что‑нибудь не такое нелепое.

— Чеслав говорил вам, что знает кто вы. Что он имел в виду?

Дэримон пожал плечами.

— Это у него надо спросить. Мальчишка был малость не в себе.

— Зачем вы тогда взяли его в ученики?

— Способный потому что.

— И убил вас потом.

Дэримон снова пожал плечами.

— Постойте, — сказал я. — Что значит — способный? Ваша способность искусственно заложена на генетическом уровне. Чему вы могли его научить?

— Он умел чувствовать, — ответил Дэримон. — Не так хорошо, как я, честно сказать — совсем плохо чувствовал, но способность у него была. Я думал, что он мутант. Такое в Пустоши иногда случается.

— Он не рассказывал о себе?

— Всё что он сказал мне за полтора года, — что ему нужен меч, как у черноголовых. Мальчишка хоть и смышлёный был, но дикий. Не знал, что есть более эффективные виды оружия.

Я вспомнил ловушки Чеслава из старых батареек и усмехнулся. В оружии парень разбирался получше других.

— Но меч он сделал неплохой, как я понимаю, — сказал я.

— Хороший, — кивнул Дэримон.

— Странная у него была благодарность, не находите?

Дэримон посмотрел на меня внимательно.

— Это ведь вы видели моё прошлое и рассказали Даверу.

— Я.

— Кто вы по профессии?

— Библиотекарь.

Дэримон усмехнулся.

— Неожиданно. И что, вы чувствуете вещи, как я?

— Я не чувствую, я вижу истории.

— Суть у наших способностей одна. У любого материала есть память, влияющая на его структуру и свойства. Я могу, чувствуя эту память, определять, какое воздействие на материал оказывали, вы видите свои истории. Наши с вами способности — узкие проявления одного и того же явления. Мы можем чувствовать память вещей. — Дэримон взял с маленького столика деревянную статуэтку — женщина со змеей в руках — и с нежностью погладил.

— И что вы такого почувствовали, что сбежали из города? — спросил я.

Дэримон вздрогнул — я попал в яблочко.

— Хотите начистоту? — сказал он с напором и подался вперед. — Я не помню. Я помню только одно — я не хотел этого знать, и не хочу знать сейчас. Если у вас есть хоть немного здравого рассудка, вы поймете, что лучше всего делать как я. А то потом будет поздно.

Он не врал, это было очевидно. Его напор поколебал меня, но я сделал последнюю попытку.

— Что спросил у вас Давер?

Дэримон помедлил, подбирая слова.

— Он много чего спрашивал, в основном тоже, что и вы. Но речь тут видимо о том, могу ли я чувствовать человеческую или иную плоть, как прочие материалы.