Город: от карты к шагам - [4]

История подъема Сиены как культурного и политического центра связана с историей Священной Римской Империи. В XII веке Сиена стала оплотом гибеллинов. Борьба между гибеллинами и гвельфами проходила на фоне борьбы между папством и Священной Римской Империей за господство на Апеннинском полуострове. Парадокс в том, что хотя столицей Франкской империи Каролингов был Аахен, имперская идея была связана прежде всего с Римом, как центром западного христианства. Однако в Риме сидел папа, и амбиции Империи ему совсем не нравились. Итак, Сиена в XII веке становится наследницей политической партии германцев в Италии, поддерживавших императора, а не папу, что сделало ее двойным изгоем: «Итальянское королевство» «Священной римской империи франков». Это смещение: с одной стороны, оторванность от «правильных» городов-государств Апеннин, поддерживающих папу Римского, с другой – территориальное отдаление от центра Империи франков, сдвинуло Сиену в расщелину политического, социального, экономического пространств. Логика антагонизма, которая по диагонали рассекала все существующие конфессиональные, территориальные и политические принадлежности, изначально была присуща Сиене. Логика конститутивной бездомности породила сверхощущение малой родины, малого дома. Отсюда деление города на контрады, особая честь и символика принадлежности контраде, учреждение праздника Палео, атмосфера древнего агона, в которой выигрывает союз лучших жителей города. Эта же логика локального не подверженного уничтожающей правке всеобщего притягивала сюда независимых натур и мятежные душ как, например, Дуччо ди Буонинсенья, который был многократно оштрафован за отказ в участии в военных действиях, за отказ в присяге командиру милиции, за занятие магией, за неуплату налогов. (Штраф за неуплату налогов предполагал позорную прогулку в желтых панталонах по пьяццо ди Кампо). И тем не менее, Дуччо как гений своей эпохи сделал блестящую карьеру художника Сиены.

Город делится на 17 контрад. Эмблемы контрад Сиены: Контрады Носорога, Контрады Улитки, Контрады Черепахи.

Тектонический сдвиг, разлом здесь повсюду. Кафедральный собор Санта Мария Ассунта построен с огромным перепадом высот фундамента: капеллы алтаря уходят на десятки метров в овраг по отношению ко входу. Но именно это хрупкое творение в начале XIV века вознамерилось стать величайшим собором известного тогда мира, превратив главный неф уже построенного храма в поперечный трансепт будущего. Лоренцо Маитани наносит план будущего собора прямо на земле, (как и было принято в строительной средневековой практике), и из земли вырастают огромные колонны будущего главного нефа и величественная стена нового входа. Ныне мы видим их, но не видим чаямого собора мира. Отчего не состоялся великолепный собор и великолепный город? Возможно, в отличие от Флоренции, Сиена и не пыталась создать геометрический город борьбы со временем. И город продолжал смещаться во времени, пропадая и возникая подобно проворачиванию колеса, разворачиванию спирали, то явленный, то пропадающий, он неуловим. Сиена – живой город. Тогда как Флоренция мертва. Флоренция – воплощенная воля к видению города, родившаяся еще до технических возможностей ее осуществления. Эта воля родилась из европейской традиции «гностическо-скопической экзальтации, быть лишь зрячей точкой и более – ничем»3. Флоренция создала ренессансный принцип избыточно видимого и репродуцируемого пространства и погибла под тяжестью своих копий.

Панорама Пьяцца делла Синьориа, спроектированная Брунеллески по правилу перспективного представления

Во Флоренции ренессансный архитектор встал по ту сторону артели и цеха строителей. Если средневековая архитектура опиралась на шаги строителя, размечающего землю, то новая архитектура опиралась на точный расчет, представление. Для того, чтобы архитектура превратилась в рациональное планирование, она должна была, прежде всего, очистить свои практики от ремесленной прикидки средневековья, когда линии будущих сооружений наносились часто прямо на земле. Прежде архитектурные идеи рождались прямо на строительной площадке. Ренессанс вводит необходимость архитектурного эскиза. О его необходимости много пишет Микеланджело: Нужно действовать по плану, согласно заранее обдуманной завершенной схеме. Именно тогда появляется чертеж как выражение завершенной идеи, предваряющей строительство. В своем развитии архитектура, превратившаяся в проект, породит как тюрьму-паноптикум так и многочисленные утопические идеальные города. Потому что идея создания архитектурного проекта вскоре превратиться в самостоятельную область, все более и более оторванную от практики. Строительство, превращенное в архитектурный проект, получив дополнительное означивание в планировании, дало начало бесконтрольному разрастанию репрезентантов. Архитектура как создание особого времени переживания пространства начинает исчезать там, где человечество заворожено многочисленными репрезентантами-проектами. Геометрия и топология, которые прекрасно обходились без дополнительного означивания, и архитектура как рукотворное ремесло уступают место архитектуре как умозрительному планированию. Европейская традиция использовала эту архитектуру как инструмент рационального планирования и видела в ней единственную возможную архитектуру вообще.