Город мой - [2]

Сейчас, представив на месте дома N_93 свой дом, он признал, что "открытая ладонь" выглядела бы нелепо среди этих пятиэтажек. И все же он был не совсем не прав.

Тогда он еще не знал, что это были его первые шаги в сегодняшнем пути на вокзал.

Около пивного киоска он закурил сигарету, повернул за угол, поднял голову и увидел гастроном. С городом творилось что-то неладное. Теперь-то уж Перепелкин точно знал, что не сделал никакого круга. Он несколько минут постоял, растерянно оглядываясь, и повернул назад.

За углом гастронома была улица Шпалопропиточная, а через три квартала виднелся... сам гастроном... Какой-то чертов круг! Куда ни пойди, везде улица Шпалопропиточная. Перепелкин решил, что назад идти нет смысла, и повернул около пивного ларька направо. Перед ним был гастроном, улица Шпалопропиточная, а через три квартала виднелась кучка людей у пивного киоска.

До отхода поезда оставалось минут сорок. Возле магазина было довольно многолюдно, и Перепелкин чуть было не налетел на инженера Сидорова из своей группы проектировщиков. Сидоров был лет на пять старше Виталия и спроектировал не одну улицу в Марграде. Они поздоровались: Перепелкин испуганно, а Сидоров - растерянно, потому что только что вышел из квартиры Виталия. Он не знал, что тот сегодня уезжает, и приходил уговаривать его вернуться в управление главного архитектора.

- Так-таки уезжаешь? - вымолвил наконец Сидоров.

- Уезжаю! - с вызовом ответил Перепелкин. - Надоела эта канитель. Не хочет, не надо...

- Кто не хочет?

- Кто, кто! Город! Не хочет стать красивым, пусть таким и остается.

- Город-то хочет. Только главному архитектору и, в горисполкоме надо доказать.

- Так ведь пять лет уже доказываем! - сказал Перепелкин и, спохватившись, что сказал не то слово, поправился: - Доказывали то есть.

- Нет, не доказывали! - вспылил Сидоров. - Доказываем! Доказываем и докажем! И Марград станет красивым!

Перепелкин ничего не ответил и переложил чемодан из одной руки в другую.

- Значит, уезжаешь? - снова спросил Сидоров. - А я ведь у тебя сейчас был. Не знал, что ты так скоро.

- Я вот сегодня подумал, - сказал Перепелкин, - в жилом доме типа "Кленовый лист" у нас планировка двенадцатого этажа все никак не получалась изящной. Надо бы на пять сантиметров поднять потолок и поставить "летающие" перегородки.

- Так ведь кто-то предлагал уже...

- Кто-то! Ты и предлагал. Все так и надо сделать и тогда "кленовый лист" вырвется на простор.

- Тебе-то что до этого?

- Ах да. Ты извини меня. Опаздываю я.

- Не вернешься?

- Ни за что на свете. - Но в его голосе не было железной уверенности. Пусть Марград таким и остается, если ему это нравится.

- Вернешься, я тебя к себе на работу не возьму. Учти, - предупредил Сидоров своего бывшего начальника и ушел не попрощавшись.

Перепелкин снова переложил чемодан из одной руки в другую, но не успел сделать и десяти шагов, как из магазина слегка навеселе вышел двоюродный брат его - Сметанников.

- А, Виталька, черт! - заорал он. - Давай-ка по стаканчику!

- Понимаешь, Петя, - ответил Перепелкин, - мне на вокзал надо. Времени уже осталось мало.

Оба стояли, не зная, что еще сказать друг другу. Потом Перепелкину вдруг пришла в голову мысль.

- Послушай-ка, Петя, может, ты проводишь меня до вокзала? А?

Сметанников на секунду задумался, достал из кармана мелочь, пересчитал ее и твердо произнес:

- Провожу.

Перепелкин уже начинал понимать, что одному ему за этот злополучный угол не повернуть. И он решил, как только они подойдут к нему, вцепиться в локоть своего двоюродного брата, закрыть глаза и таким образом прорваться наконец к вокзалу. Сметанников начал что-то рассказывать Перепелкину, но тот слушал его очень невнимательно, лишь иногда невпопад вставляя слова: "Да, да. Угу".

Сколько ночей они просидели всей группой, реконструируя на бумаге Марград и застраивая его новые кварталы. Прекрасный город получался у них. В Москве даже удивлялись. И в самом Марграде вроде бы одобряли. Но дальше этого не шло. Каждая квартира в доме типа "открытая ладонь", "планирующая плоскость", "голубая свеча", "кленовый лист", "падающая волна" и других стоила на пять процентов дороже обычной, стандартной. А где их взять, эти пять процентов?

В Марграде строился новый дизельный завод, и нужны были тысячи квартир. Срочно, немедленно. Тут уж было не до "кленового листа". Всегда так. Сначала хоть что-нибудь, а потом уже получше, но снося это самое "что-нибудь". Перепелкин доказывал, что через десять лет все равно придется сносить эти серые уродины, и тогда уж государство пятью процентами не обойдется. С ним соглашались, но говорили, что это ведь будет все-таки через десять лет, а не сейчас. А квартиры нужны сейчас. А пять тысяч семей, живущих в старом Марграде в подвалах и полуподвалах? Им сейчас не до "планирующей плоскости".

Пять лет Перепелкин бился и доказывал, а теперь вот уезжал в Усть-Манск, потому что там решили строить новый жилой район из домов типа "башня" и "нож". Это, конечно, не "кленовый лист", но все же близко. И потом, может быть, со временем удастся построить и "открытую ладонь".