Вероника напряглась, желая дать ему знать, что больше не собирается совершать такую ошибку. Она вела себя тогда, как необузданная школьница.
— Я не стыжусь. Ведь это был просто эпизод, и для меня он ничего не значит, — сказала Вероника, стараясь говорить небрежным тоном.
Люк коснулся щекой плеча девушки, а его руки скользнули под край ее блузки.
— Ты помнишь, как нам было хорошо, когда мы полностью разделись?.. — спросил он хриплым голосом, пощипывая пальцами ее возбудившиеся соски. — Как ты стонала, когда я взял их в рот, как чутко отзывалась на малейшее прикосновение моего языка?.. — Вероника содрогнулась, беспомощно выгнулась и прильнула к нему. — Я буду лизать и сосать эти сексуальные, напрягшиеся соски до тех пор, пока ты не обезумеешь в моих руках... — Люк проигнорировал ее судорожный вскрик. — Ты такая сочная и женственная... — Он слегка прикусил ей мочку уха. — Помнишь, как я целовал тебя в то самое чувствительное место?..
Веронике пришлось крепко сжать свои бедра в попытке сдержать горячее пульсирующее желание, которое грозило превратить ее в безвольную лужу, растекшуюся возле его ног.
— А сейчас нам не надо торопиться, — продолжал он. — Мы исследуем чувственные стороны страсти... мы будем наслаждаться медленно и лениво, узнаем самые интимные секреты друг друга...
Упоминание о секретах заставило Веронику вздрогнуть. Реальный Люсьен Ридер все еще оставался для нее загадкой. Он не был, конечно, сексуальным маньяком, которым показался ей с перепугу, но мог представлять собой страшную угрозу для ее психического здоровья.
Ведь теперь, когда убедился в том, что Вероника не представляет для него опасности, Люк явно решил воспользоваться тем, что она находится у него под рукой. Он очень убедительно говорил о страсти и «исследовании чувствительных сторон», но ни слова не вымолвил об эмоциональной близости, которая возникает между любовниками. И если он мог сохранять необходимую дистанцию, Вероника совсем не была уверена в том, что сердце ее останется холодным. Несколько часов, проведенных в его обществе, доставили ей не только радость, но и волнение, привели в смятение чувства. Она боялась, что попадет под власть его сильной харизматической личности и останется с разбитым сердцем, когда он благополучно вернется в свой изысканный мир.
Если она сначала не убьет его!
Девушка уклонилась от его очередного поцелуя и нашла в себе силы высвободиться из его объятий.
— Пожалуйста, уйди, — выдохнула она, торопливо одергивая блузку.
К ярости Вероники, он нисколько не был обескуражен ее отпором.
— Неужели ты не хочешь?
Вероника откинула назад волосы, почувствовав, что пряди прилипли к тому месту на шее, которое он только что целовал.
— Нет...
Люк бросил взгляд на ее напрягшиеся под тонкой тканью соски, и веки его опустились, скрыв удовлетворенно вспыхнувшие глаза.
— Мне кажется, тело твое говорит совершенно обратное, — пробормотал он.
Веронике захотелось прикрыть свои груди рукой, спрятаться от его проницательного взгляда, но она вдруг поняла, что это будет признаком слабости.
— Моей жизнью руководит мозг, а тело не имеет права голоса, — гордо заявила она.
Рот его изогнулся в сардонической усмешке, и он сделал шаг к ней.
— Неужели?
Девушка отчаянно выставила руку вперед.
— Не дотрагивайся до меня!
Он послушно остановился, уныло взглянул вниз и засунул палец за ремень брюк.
— Ну, я думаю, ты можешь увидеть, что я хочу...
Это было намеренное подстрекательство, но Вероника не могла не проследить за его взглядом: большой и твердый бугор в паху высоко приподнимал белую ткань брюк. Девушку мгновенно бросило в жар, и она судорожно глотнула воздух. Вероника перевела взгляд на лицо Люка и увидела его дерзко-выжидательный взгляд.
Она тут же отвернулась, давая ему понять, чтобы он немедленно удалился. Секунду он стоял неподвижно, затем неохотно начал двигаться к двери.
— А ты никогда не пробовала его на вкус?.. — пробормотал Люк.
— Ты можешь уйти сейчас же? — прервала его Вероника.
— Неужели никто из твоих любовников...
Она вздернула подбородок.
— Будьте любезны, выйдите вон!
Девушка почувствовала, как его взгляд властно окинул ее тело.
— Может быть, они были некомпетентными, потому что, тебе определенно нравилось, когда я...
— Да уйти же! — вновь торопливо оборвала она его. Ну и мужчины! Когда вы хотите с ними поговорить, они тупо и упорно молчат, а когда хотите, чтобы они заткнулись, безжалостно болтают!
— Хорошо, я ухожу... но помни о том, что я парень из соседней квартиры, — напомнил он ей. — И тут же появлюсь, если буду тебе нужен...
— Не будешь, — отрезала она.
Ее дерзкая уверенность вызвала у него усмешку.
— Поживем — увидим. Ночи здесь длинные и теплые, и если какие-то видения будут беспокоить тебя и заставлять без сна ворочаться в постели, то не стесняйся — приходи ко мне. Я приложу кусочки льда к твоему пылающему обнаженному телу — к каждому его изгибу, к каждой ямке.
И пока она пыталась отогнать от себя мгновенно возникшие притягательные образы, он подробно объяснил ей, где находится его комната...
Вероника провела тревожную мучительную ночь, вскакивая несколько раз с постели, чтобы освежить лицо холодной водой. Ей хотелось снять с себя пижаму, потому что тело горело огнем, но ей казалось, что Люк притаился где-то рядом и набросится на нее, как только она закроет глаза.
