— Я думала, что ты какой-то злоумышленник, — проговорила она сквозь стиснутые зубы.
— Но я ведь принял тебя за назойливую журналистку. А ты действительно не читала ту газету. Ты даже сейчас не представляешь, кто я такой. — Люк явно наслаждался неведением Вероники, и это ее разозлило.
— Неужели? — пробормотала девушка и, высвободив свою руку, опрометчиво быстро уселась на стул между Софи и Мелани.
Люк подождал, пока она как следует не усядется, взял свободный стул и втиснул его между ней и Софи. Волей-неволей Веронике пришлось подвинуться, но места все равно было маловато, и он теперь невзначай мог коснуться ее плечом или и ногой под свисавшей скатертью.
Софи, сначала немного застенчиво, стала забрасывать Люка вопросами, на которые тот терпеливо отвечал.
— Они переписываются по электронной почте, — поведала Мелани Веронике. — Не знаю, как Люк находит время, но он даже помогает ей выполнять домашние задания... Он делает для Софи больше, чем ее старшая сестра, — добавила она, внимательно взглянув на другой конец стола.
— Люк — гений, ему это легко, — небрежно бросила Ашли. — Лично я не очень хорошо училась в школе. Я артистическая натура — работаю в зрительной плоскости.
— Занимаетесь живописью? — вежливо поинтересовалась Вероника.
Ашли покровительственно взглянула на нее.
— Я не живописец. Не ограничиваю себя общепринятыми мертвыми рамками. Я занимаюсь дизайном окружающего нас пространства — наполняю его различными элементами и скульптурными формами.
— Ашли — художник по инсталляции, — пояснил Люк, сжалившись над смущенной Вероникой.
— О, простите, Ашли, я совершенно не разбираюсь в современном искусстве, — робко оправдывалась Вероника.
— Искусство инсталляции находится сейчас в фокусе внимания спонсоров, — заявил Росс, наливая себе еще один бокал вина. — Может быть, Ридер, ты используешь свои финансовые связи, чтобы помочь Аш выставить свои работы? — обратился он к Люсьену с заискивающей улыбкой, свидетельствовавшей о том, что он вполне осознает ценность подобных контактов.
— Может быть. — Тон Люсьена был учтивым, но уклончивым, и Вероника ощутила его инстинктивную неприязнь к этому человеку.
Ашли вспыхнула.
— Люк теперь миллиардер, и он способен спонсировать меня сам, если он не филистер, — сказала она, небрежно качнув толовой.
— Нет, он не миллиардер, а всего лишь миллионер, — звонко возразила Софи. — Я прочитала об этом в Интернете. Миллиард — это тысяча миллионов, и Люк всего лишь...
— Софи! — оборвала ее мать. — Это дурной тон — обсуждать, сколько денег у человека. Тем более в его присутствии.
— Конечно, лучше обсуждать это за моей спиной, — усмехнулся Люсьен, подмигнув Софи, и Мелани слегка порозовела.
— Ведь Люк сам рассказывает о своих деньгах, — продолжала ободренная девочка. — Рассказывает людям о том, сколько они могут заработать и сколько он может дать им денег, чтобы у них все получилось. Это не дурной тон, это бизнес.
— Она хочет сказать, что я — венчурный капиталист, — пояснил Люсьен, заметив взмах черных ресниц Вероники. — Я инвестирую в идеи других людей.
— А в какого рода идеи ты инвестируешь? — уточнила Вероника.
— В те, которые интересуют меня в данный момент. Я бродяга и индивидуалист. — Он слегка коснулся ее плечом, когда потянулся за бутылкой вина, которую оставил возле себя Росс, и жестом предложил девушке наполнить ее бокал.
— О, нет, — слабо возразила Вероника, отметая от себя соблазн сделать глоток этого чудесного бодрящего напитка. Она не могла позволить себе вновь превратиться в ту распутную игривую женщину, которую, как она надеялась, оставила в Париже.
— Не отказывайся, скажи «да», ведь ты хочешь этого, — завораживающе произнес Люсьен и, наклонив бутылку, вылил оставшееся вино в ее бокал. — Не отказывайся от удовольствия лишь оттого, что, как ты думаешь, оно принесет тебе вред. Иногда вред бывает очень и очень хорош.
Его слова будто пронзили ее током. Что-то теплое и тяжелое шевельнулось у нее в животе. Она начала понимать, что совершила глупость, сразу не признавшись в том, что провела вечер в обществе Люка. Скрывая этот факт, она превратила его в нечто более важное, чем он был на самом деле, — в интимный секрет для них двоих, и тем самым предоставила Люку возможность третировать ее, себе на потеху.
Разговор коснулся Карен — ее попыток стать моделью, — и Вероника поняла, что еще задолго до того, как она приехала в Лондон, сестра уверила Мелани, что Вероника поработает у нее во время своего отпуска.
Но девушка не могла теперь сбежать отсюда, даже несмотря на то, что ей предстояло каждый день видеть Люка: слишком сильно в ней было чувство ответственности.
Это же чувство удерживало Веронику и на родительской ферме, хотя она тогда совсем по-другому представляла себе свое будущее.
— Для Карен этот род деятельности очень подходит, — отметил Люк, обращаясь к Мелани, — и, возможно, тебе придется искать себе нового личного помощника.
— Я понимаю, но пока не хочу даже думать об этом, — сказала Мелани. — Карен для меня тоже очень подходит... но я знала, что она не усидит на месте и станет искать для себя что-то новое. Обезличенная работа в офисе не для нее...
