Город, лишенный солнца - [2]

— А вот и дело! — в кабинет с толстой папкой в руках вошел Адольф Мейлон, президент-директор концерна «Химические и металлургические заводы Риу».

Пьер Коль, плохо скрывая досаду, уселся в кресло напротив директорского стола.

— Подведем итоги, — начал Мейлон. — У «зануд» в городе две группы. В одну входят взрослые, в другую — подростки и даже дети. Первая использует в своей деятельности вторую. Обратного не наблюдалось, по крайней мере до сегодняшнего дня…

— Если я правильно понял, вместе с ребятишками их всего человек сорок?

— Ребятишками? Недели две назад один из этих «ребятишек» нанес мне визит: похоже, он у них заводила… Должен заметить, требуется немалое мужество, чтобы в одиночку явиться к воротам завода, зная, что такое наша охрана. Я согласился его выслушать. Мне всегда импонировали смельчаки, и этот не обманул ожиданий — живой, умный, энергичный. Перспективный паренек… Сможет принести пользу нашему делу, конечно, когда повзрослеет и отбросит заблуждения юности. Нам нужны люди такой закваски! Короче говоря, парень отчитал меня и вручил петицию, под которой стояло с полсотни подписей. В ней излагались требование ко всем промышленникам долины немедленно приступить к очистке отработанных вод и дымов… Казалось бы, какие тут могут быть особые основания для беспокойства? Ан нет! Вам смешно? В первый момент я тоже рассмеялся. А проводив паренька до двери, тут же обзвонил своих коллег… И сегодня мне уже не до смеха!

— Чем опасен болтун без аудитории?

— В том-то и дело, что аудитория у них есть, правда, небольшая — ведь тревоги необоснованы… Крайне нежелательно, чтобы к их словам начали прислушиваться. Недавно в одном городе на западе страны речи подобного ретрограда аплодировало более двух тысяч человек!

— Мне ничего об этом не известно!

— Естественно. Мы не сообщаем о такого рода событиях. Эти люди боятся тени, тени своей собственной цивилизации, а страх, как известно, заразителен. Надо пресечь упаднические настроения! Я намерен предотвратить их конференцию, где должен выступить один заезжий эколог — этот уже посерьезнее наших «зануд». Слух о такой конференции носится в воздухе… Кто ее готовит? Как? Где? Когда она состоится? Вот вопросы, на которые я хотел бы получить скорейший ответ. Отчасти поэтому я и обратился в ваше агентство.

— Отчасти? Имеются и другие причины?

— Да. Меня беспокоит преподаватель лицея, некий Клод Паскье. Его непременно следует обезвредить.

— Что вы имеете в виду?

— Клод Паскье — душа «зануд». До его приезда группы попросту не существовало. Взрослые относятся к нему с уважением, молодежь боготворит. Он преподает физику и химию, его слушают, ему подчиняются, ему подражают… Если он уедет из города, «зануды», лишившись сильной поддержки, быстро наделают глупостей и в конце концов сникнут… Найдите хороший повод выгнать его из лицея или добиться перевода в другое место! Начальник нашей заводской охраны Грамон подозревает, что Паскье использует лицейское оборудование для проведения частных анализов воды и воздуха, а это категорически запрещено. Поищите в этом направлении… Вас здесь никто не знает, и вам легче будет проследить за «занудами».

Мейлон протянул детективу папку.

— На каждого «зануду», будь то взрослый или ребенок, заведена карточка. Анкетные данные, фотография, семья, адрес, привычки, оценка нанимателей, школьные успехи… Короче говоря, все! С документами обращайтесь осторожно, я собрал их с большим трудом благодаря связям в Центральной картотеке… В папке имеется еще один список — так называемых «чумазых». Если вам понадобится помощь, можете опереться на этих молодых людей! Зачастую именно они поставляют нам самую ценную информацию. Но особенно им не доверяйте: никогда не знаешь, где у детей кончается вражда и начинается дружба… И еще: если кто-то заинтересуется вашей деятельностью, отрекомендуйтесь фоторепортером «Эклер дю Риу». Повесьте на шею камеру…

— Но я ничего не смыслю в фотографии!

— Неважно. Вам почти не придется снимать. В этой газетенке мне принадлежит контрольный пакет акций. Я предупрежу редактора…

— Хорошо. Еще один вопрос. Где я могу в случае надобности встретиться с вами?

— Здесь лучше не появляться… Можете мне звонить… Вы играете в теннис?

— Играю.

— Превосходно! По субботам я в клубе. Корт номер три. Запомните! Там есть старый кирпичный домик; он уцелел со времени старых угольных разработок и когда-то служил раздевалкой. Я всегда пользуюсь им. Там тихо, никакой сутолоки. Надо будет, приходите туда.

Альдо нетерпеливым жестом отбросил со лба прядь черных волос и двинулся дальше.

Это был высокий, стройный энергичный паренек с живыми темными глазами. Девушек, как правило, не оставляло равнодушными его обаяние, а он словно и не замечал, какие чувства рождал в их сердцах. Ведь у него была Леа… Леа, которая сейчас ждала его в конце Верхней дороги.

Альдо ускорил шаг. Не опоздать бы! Он сбежал по склону, оставив слева Черные земли, и вскоре оказался у Расщелин — трех глубоких оврагов, которые пересекала крутая насыпь бывшей железной дороги. Рельсы здесь давно были сняты, а путевой балласт называли Верхней дорогой. Километром дальше, на краю серой равнины в небо вонзалась изъеденная ржавчиной стрела шлагбаума — там когда-то находился переезд.