Город, который ты любишь - [5]
А что до многих жен сразу — глупость это. Если духи дали тебе женщину, а потом забрали, к примеру, значит, ты не должен оставить после себя никакого следа. Это решать шаману и решение его почти всегда в пользу того, что так и жить человеку без женщины семь зим. За это время духи могут передумать. Но, если она успела тебе родить ребенка, то тут уже, конечно, проще — если духи не забрали и ребенка тоже, разумеется. А вот если потерять и вторую — все, на этом твою семейную жизнь можно считать законченной.
Ну, а то, что женщину, потерявшую мужа, следует съесть, говорить не приходится. Объяснять это не надо никому, человек с умом понимает такое сам. Куда смотрела и почему так плохо ухаживала за хранителями дома?! Чем кормила духов и о чем просила?! Дура. Лентяйка. Плохо. Кому такая нерадивая и несчастливая будет нужна? Да и себе-то будет не нужна. Детей — родителям отца, если мальчики, если девочки — то пополам с родителями жены. Если один ребенок — то шаману решать. А ее, конечно, съесть. Сами подумайте.
Ночь пахла дурной смертью. Даже приятные мысли о том, что он возвращается из такого опасного похода из таких непостоянных джунглей в свое селение, живущее по вечным и мудрым правилам, не могли заглушить этого свирепого духа, сравнимого по вони только с дыханием Змея. Но дурную смерть чуешь, конечно, не носом. Кожей. И тем, что под ней.
Маронге тихо повернулся на ветке — ночь уже лежала в джунглях, плотно обосновавшись везде, где нашлось для нее место, в сплетении лиан и веток, в ямах, в прогалинах, заняла все небо и все расстояние от верхушек деревьев. В селении запел шаман. Вовремя! Совсем плохая шла ночь, шла с севера, совсем, совсем плохая ночь!
5
Час ночи, ноль одна минута. Снайперы отработали четко — заранее зная, где прячутся эти черноголовые мелкие бесы, до градуса, до минуты, до точки на карте, их все же удалось высмотреть на деревьях. А дурака с головами, что шлялся по деревне, завывая, как шакал в мясорубке, и искать было не надо.
Голос начальника прошелестел в пяти наушниках, пять голосов шепотом ответили: «Цель взял, работаю по приказу».
— Начали, — негромко приказал главный, и дурная смерть пошла с севера на деревню. Пять неслышных хлопков прозвучали в разных участках леса почти одновременно — вряд ли бы кто услышал их, даже стоя неподалеку. Начальник слышал их только потому, что звук выброса гильзы и хлопок принял и передал микрофон каждого стрелка. Связь не выключали — кто ее тут засечет?
«Цель взята» — последовало пять отчетов, голос шамана и на миг не пресекся, падая, казалось, с небес (звуковики не подкачали»!) и бесшумные, по меркам белого человека, люди, скользнули в ночные джунгли, окружая деревню проволокой растяжек и густо, щедро, минируя землю. От условной центрально точки воображаемой южной линии к ее краям — чтобы не напороться на мины самим. Быстро, ловко, сноровисто, рядами. А попутно еще и просто кидая взрывчатку, куда придется — сработает от детонации, тоже не лишнее. Бить будут «трассерами», тут и белые бы побежали, куда глаза глядят, когда начнется этот ад, а уж про этих-то, что ничего, страшнее «гринписовца» не видели, и говорить нечего.
Маронге затаился, хотя и так был неразличим на фоне леса — он всматривался в ночь, хотя понимал, что увидеть ему вряд ли что доведется — если дурная смерть начинается, то тут вся надежда на шамана. Но все же он увидел несколько искр, промелькнувших в джунглях почти одновременно. А голос шамана почему-то переместился куда-то из деревни вверх и почему-то на север. Может, тот отважно пошел на север, выйдя из тела? Очень сильный стал шаман, очень! Это хорошо. Но дурная смерть не стала вонять слабее, наоборот. Маронге напряг всю силу воли, чтобы не слезать с дерева и не побежать к сторожевому дереву — поделиться соображениями, может, деревню надо будить? Но это был просто бред, малодушие, шаман есть шаман и не Маронге и не сторожевым будить деревню в то время, когда шаман борется со злыми духами, совсем, совсем поглупел Маронге в странствиях, если такие мысли вообще приходят в его большую голову. Со злости на мысли Маронге стукнул себя по голове.
Время текло, шаман пел, а смерть все ощутимее давила на Маронге с севера. Почему он не пошел на южную, хорошую сторону?! «Тур-тур-тур!», в смысле, «дурак-дурак-дурак»! Потому и не пошел, что он, опоздав, должен принять на себя первый удар дурной смерти, вот почему ему и захотелось сюда! Не отгородиться своей же деревней хотел глупый каннибал?! Конечно, нет. Весьма может быть, что он просто должен стать жертвой, которой дурная смерть и наестся, вот. Неужели вождь видит так далеко вперед? Да… Его не есть. Ему надо падать в ноги и проситься во внуки его сына — учиться! А шаман, разумеется, просто указывает, где его, Маронге, искать. Все просто. Все правильно.
На этой мысли Маронге совершенно успокоился.
Но тут ночь превратилась в день, а точнее, в смерть. Пламя ударило с севера, казалось, тысячи огромных светлячков, ровными рядами, с ужасным треском кинулись на деревню! Затем начался такой грохот, такой треск, что Маронге чуть на землю не свалился. Ночь осветилась пламенем, занявшимся в деревне — и Маронге видел, как взлетает, сама по себе, земля, комьями разлетаясь в разные стороны, как падают, рассыпаясь, прочные их уютные, хижины, как воют злые духи, непрерывно гоня на деревню своих жутких светляков… Да что там шаман, уснул, что ли?! Что происходит?! Почему дурная смерть не нашла его, Маронге?! Он вскочил на ветке, маша крохотными ручками и истошно крича: «Я здесь! Я здесь! Я здесь!» — раз шаман оплошал, приходилось делать все возможное.
В нашем мире Ферзь жил и убивал по самурайскому Кодексу чести.Дорога смерти была его дорогой. Он не знал, каким будет финал, но знал точно – смерть уже близко.Древнее языческое волшебство подарило ему еще одну жизнь.На этот раз – в Древней Руси. И оказалось, что деревянный меч субурито, которым в совершенстве владел Ферзь, ничуть не уступает стальным клинкам княжьих дружинников.И мечам их врагов…
Он — викинг, Рагнар Ворон, человек, у которого в жизни есть великая цель. Он пытался убить короля и у него ничего не вышло. Теперь и король, и наниматель хотят его голову. Остается только бежать, и кажется, что все вокруг против него. Помощь приходит с той стороны, откуда он ее не ждал. Тролли, словенский нежить, влюбленная хюльдра протягивают ему руку помощи. При создании обложки использован образ Лагнара Лодброка в исполнении Трэвиса Фиммела из сериала "Викинги".
Роман о жизни и приключениях великого Редхарда по прозвищу «Враг-с-улыбкой». Фентези. «Меча и колдовства». Без попаданца. Совсем. Попаданца нет. Вообще. Ни спецназовца, ни Мэри Сью, ни ПТУ-шника-дегенерата, ставшего императором всея Эльфийския Королевства. Простой охотник на нежить. И на нечисть. Не идейный, работает за золото. Страдает потерей памяти. Точнее, у него потеря памяти, но сам он от этого не страдает, ему просто наплевать. О его приключениях в выдуманном мною мире, собственно, сам роман. P.S. Попаданца нет. Совсем.
И именно там нам навстречу выскочил единорог. Один. … Он выскочил на лужайку, сверкая, как кипящее серебро — на последнем луче уходящего спать Солнца повис, казалось, отделившийся от его лба витой рог. Он был прекрасен. Я не видел драконов, но думаю, что и они, и единороги — как и некоторые другие, как Ланон Ши — это то, что человек всегда сопровождает словами: «Я онемел». А я нет. Кипящее серебро его боков, сине-зеленый ремень вздыбленной по хребту шерсти, сапфирово-светящийся рог ошеломили меня и я негромко выдохнул: «На таком пахать впору».
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.