Город, который боролся - [130]

«Но я получу от нее огромное удовольствие, пока она будет жива».

— А теперь эти отчеты, — он обратился к Сиригу. — Они звучат как бред сумасшедшего. Что это значит?

— Великолепный вопрос, мой господин. Тот же самый, который мне хотелось бы задать кому-то из скамверминов.

— Ты считаешь, что это может быть результатом вражеской диверсии?

— Мне это кажется вполне возможным, мой господин. Против войск используют лекарства. Или, возможно, кому-то известно что-то еще об этом феномене.

Билазир несколько мгновений обдумывал это предположение.

— Или они могут ничего не знать. Это даже может быть планом саботажников Арагиза, хотя в это и трудно поверить. Или побочным эффектом этой… болезни.

— В любом случае, это дурно влияет на моральное состояние войск, мой господин. А болезнь тоже может оказаться оружием.

Он кивнул.

— Прекрасно. Выбери наугад и возьми пять рабов, не имеющих отношения к важнейшим функциям жизнедеятельности станции, и пытай их.

— Всего пять, мой господин? — в тихом голосе Сирига отразилось удивление.

— Это необыкновенно мягкие и чувствительные люди, — ответил Билазир. — Пяти будет вполне достаточно. Большее количество вызовет панику. Пока пусть все скамвермины, как один, останутся спокойными, услужливыми и будут участвовать в нашей совместной работе. Пусть паника начнется позже, в выбранное нами время. А? Пытай этих пятерых, чтобы добиться нужной нам информации об этом… феномене. Если им ничего неизвестно, бери других.

— Мне надо это транслировать?

— Нет, нет, Сириг. Если мы сами начнем распространять слухи о собственном невежестве, мы сознаемся в том, что наши воины чего-то боятся. Если это вражеская акция, врагу станет известно, что мы хотим выяснить.

Сириг поклонился в пояс:

— Замечательно, мой господин.

Билазир вновь переключился на игру.

— Но почему? — спросила Чанна.

— Сейчас ты уберешь руки с моего стола и встанешь прямо, — холодно сказал ей Билазир, направляя на нее свой острый кинжал. Он не отрывал от Чанны взгляда, пока та не подчинилась.

— Двое из этих людей могут умереть, — прошептала она, тяжело дыша. — Бог и Хозяин. Их пытали.

— Конечно. Я приказал сделать это.

— Но почему?

Он встал и обошел стол, чтобы встать позади нее, совсем близко, а затем тихо заговорил ей на ухо:

— Мы завоеватели. Мы не объясняем своих поступков. Это не игра наподобие той, в которую мы играем в твоих апартаментах, очаровательная Чанна, это реальность.

Осторожно сложив руки перед собой, она опустила глаза.

— Прошу прощения за несдержанность, — покорно сказала она. — Меня научили серьезно относиться к своим обязанностям, и это иногда заставляет меня поступать опрометчиво. Именно поэтому я должна была спросить у вас про эти ужасные вещи. Я не могу поверить, что вам это доставляет удовольствие. — Она умоляюще посмотрела на него, повернув голову назад. — Умоляю вас, не мучайте моих людей.

— А ты так нагло лжешь, — сказал он. Целый миг, показавшийся ей вечностью, он изучал выражение ее лица. — Мои воины, — задумчиво продолжал он, — рассказывают о «каких-то непонятных видениях», о голосах, нашептывающих что-то непонятное.

— Какое отношение это имеет к нам?

Он обошел вокруг нее и сел на угол стола.

— Может быть, никакого, а может быть, самое прямое. Именно это мы и хотим выяснить.

— А вам никогда не приходило в голову, что смесь газов, которой мы дышим, могла так повлиять на ваших людей? Или что эти «непонятные видения», мелькающие где-то за гранью зрения, могли быть вызванными паразитами-насекомыми…

— О нет, по нашим отчетам «паразиты» слишком велики, чтобы оказаться простыми насекомыми.

— Хорошо, а как насчет моего первого предположения? Возможно, вам надо приспособиться к нашей атмосфере?

— Возможно.

— Тогда, быть может, вы пошлете несколько добровольцев к нам в медицинский центр, чтобы у них взяли пробы.

Билазир рассмеялся.

— О нет. Мы знаем, что здесь распространен вирус. Однако мы не заинтересованы в том, чтобы лечить его. Если он сделает наших воинов небоеспособными, мы сами убьем их. Хотя он и тормозит выполнение этой миссии, мы не станем предпринимать никаких контрмер.

Чанна даже задохнулась от изумления.

— Мы не стали бы Божественным Семенем, — продолжал Билазир, — если бы поощряли слабость. Этот вирус представляет для нас некоторое неудобство, так как умирают взрослые воины, после того как мы потратили столько времени и денег на их обучение и тренировку. Вернувшись, мы сами начнем распространять этот вирус, правда, довольно осторожно, среди детей Высшего Клана. Если эта болезнь — ваше изобретение, вы оказали нам неоценимую услугу, как оказывают ее нападающие на наши войска в коридорах. Это сократит ряды носителей несовершенного Семени.

Ах, она просто чудесна, — тихо процитировал Билазир на языке кольнари. — Ее поступь едва слышна. В правой руке она держит огненный меч, в левой — ледяной цветок. Ее голос подобен вою северного ветра. В ее глазах — отблеск комет, предзнаменование чуда, а ее волосы напоминают полночную грозу. Между ее бедрами лежит дорога в рай. Я смотрю на нее, и мое желание растет, хотя я и впадаю в ярость, так как не могу удовлетворить его. — Он придвинулся ближе, и Чанна почувствовала его дыхание на своих губах.