Город костей - [73]

Когда Делакруа вывели из камеры, Манкевич постукал Босха по руке сзади. Босх повернулся к нему, а Эдгар двинулся по коридору с арестованным.

— Гарри, я только хотел сказать, что очень сожалею о том, что произошло там.

Босх понял, что он говорит о Джулии, и кивнул:

— Да, спасибо. Случай тяжелый.

— Понимаешь, я должен был отправить ее. Знал, что она новенькая, только...

— Слушай, Манк, ты все правильно сделал. И не пересматривай ничего задним числом.

Манкевич тяжело вздохнул.

— Мне нужно идти, — промолвил Босх.

Когда Эдгар усадил Делакруа на прежнее место в комнате для допросов, Босх отправился в аппаратную, настроил видеокамеру через прозрачное с одной стороны стекло и вставил новую, взятую в кладовой кассету. Включил камеру и магнитофон. Все было готово. И он вернулся в комнату, чтобы завершить дело.

37

Босх назвал фамилии троих находившихся в комнате, дату и время, хотя последние будут отпечатываться в нижней части кадров видеозаписи. Положил на стол бланк с правами подозреваемого и сказал Делакруа, что хочет еще раз ознакомить его с ними. Закончив, попросил того подписать бланк, потом передвинул его на край стола. Отпил глоток кофе и произнес:

— Мистер Делакруа, сегодня вы изъявили желание поговорить со мной о том, что произошло с вашим сыном Артуром в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Вы по-прежнему хотите говорить с нами об этом?

— Да.

— Начнем с основных вопросов, потом можно будет вернуться и коснуться всего остального. Были вы причиной смерти вашего сына, Артура Делакруа?

— Да, был.

— Вы убили его?

— Да. Не собирался, но убил.

— Когда это произошло?

— Кажется, в мае восьмидесятого года. Вроде бы да. Вы, наверное, знаете об этом больше меня.

— Пожалуйста, не стройте таких предположений. Будьте добры, отвечайте на каждый вопрос в меру своей способности и памяти.

— Постараюсь.

— Где был убит ваш сын?

— В доме, где я тогда проживал. В его комнате.

— Как он был убит? Вы били его?

— Мм... да, я...

Деловой подход Делакруа к допросу внезапно нарушился, его лицо сморщилось. Он вытер ладонью слезы.

— Вы били его?

— Да.

— Куда?

— По всем местам.

— В том числе и по голове?

— Да.

— Вы сказали, это происходило в его комнате?

— Да.

— Чем вы били сына?

— Что вы имеете в виду?

— Кулаками или каким-либо предметом?

— И тем и другим. И кулаками, и предметом.

— Каким предметом вы его били?

— Даже не могу вспомнить. Чем-то, что было там. У него в комнате. Мне нужно подумать.

— Мы вернемся к этому, мистер Делакруа. Почему в тот день... Кстати, когда это происходило? В какое время дня?

— Утром. После того как Шейла — это моя дочь — ушла в школу. Это, собственно, и все, что я помню. Шейлы не было.

— А ваша жена? Мать мальчика?

— О, она давно ушла от нас. Из-за этого я и начал...

Делакруа умолк. Босх подумал, что он хочет возложить на нее вину за свое пьянство и таким образом она окажется виновной во всем, что происходило из-за пьянства, включая убийство.

— Когда вы последний раз разговаривали со своей женой?

— Бывшей женой. Я не разговаривал с ней с того дня, как она ушла. Это было...

Он не договорил. Не мог вспомнить, когда именно.

— А ваша дочь? Когда вы последний раз с ней беседовали?

Делакруа отвел взгляд от Босха.

— Давно, — ответил он.

— Как давно?

— Не помню. Мы не общаемся. Она помогла мне купить трейлер. Это было пять или шесть лет назад.

— Не разговаривали с ней на этой неделе? Делакруа недоуменно посмотрел на него:

— На этой неделе? Нет. С какой...

— Предоставьте мне задавать вопросы. В последнее время читали какие-нибудь газеты или смотрели новости по телевизору?

Делакруа покачал головой:

— Не нравится мне то, что показывают сейчас. Я люблю смотреть записи.

Босх понял, что отклонился в сторону, и решил вернуться к основной теме. Для него было важно добиться искреннего, не вызывающего сомнений признания в убийстве Артура Делакруа. Для того чтобы оставаться в силе, ему надлежало быть убедительным и подробным. Босх знал наверняка, что когда у Делакруа появится адвокат, от признания он откажется. Так бывало постоянно. На признательные показания набросятся со всех сторон — от соблюдения процедур до душевного состояния подозреваемого, — и долг Босха не только получить признание, но и обеспечить, чтобы оно было принято и в конце концов представлено двенадцати присяжным.

— Давайте вернемся к вашему сыну Артуру. Помните вы, каким предметом били его в день смерти?

— Думаю, то была его миниатюрная бейсбольная бита, сувенир с какой-то игры «Доджерсов».

Босх кивнул. Он знал, о чем идет речь. Такие биты, похожие на старые дубинки, которые полицейские носили до появления металлических, продавались в сувенирных киосках. Ими можно было нанести смертельный удар.

— Почему вы били его?

Делакруа посмотрел на свои руки. Босх обратил внимание, что на пальцах у него нет ногтей. Зрелище неприятное.

— Не помню. Видимо, был пьяным. Я...

Внезапно у него опять хлынули слезы, и он закрыл лицо изуродованными руками. Босх дожидался, пока он не опустил руки и не заговорил снова.

— Ему... ему нужно было находиться в школе. А он не пошел. Я заглянул в комнату, он там. Я разозлился. Я платил большие деньги — хоть и нуждался — за эту школу. Я раскричался. Начал бить его, а потом... как-то схватил ту маленькую биту и ударил. Очевидно, слишком сильно. Я не хотел.