Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь - [13]

Инфраструктура городской жизни

Инфраструктуру можно сравнить с цилиндрами в двигателе экономического роста любой страны, однако в развивающихся и многих богатых странах – также и в Соединенных Штатах – дизайн и обеспечение работы инфраструктуры находятся в удручающем состоянии, что свидетельствует о том, как мало наше общество ценит даже те сегменты строительной среды, которые жизненно важны для экономического роста. Мы проходим по крошащимся мостам, мимо ржавых рассыпающихся труб, которые лишь время от времени попадают в зону общественного внимания. В Соединенных Штатах в 2013 году, по сведениям Американского общества гражданских инженеров (ASCE), одна инфраструктурная система за другой давали сбой в результате недостаточной производительности, неудовлетворительного состояния и т. д. ASCE оценило самые главные системы и структуры нашего общества по шкале, известной каждому школьнику. Наш «табель» выглядит удручающе: системы общественного транспорта – D+ (по пятибалльной шкале оценок – приблизительно 2+), дороги – D (2), общественные парки и рекреационные зоны – C+ (3+). Десятилетия пренебрежения привели к тому, что в 2013-м для приведения инфраструктур к минимальным стандартам потребовалось бы в последующие семь лет потратить 3,6 миллиарда долларов. В то время как инфраструктура Японии и большей части Западной Европы находится в лучшем состоянии, подавляющее большинство стран Африки, Латинской Америки и некоторых частей Азии страдают от неразвитой или отсутствущей инфраструктуры. В Индии ситуация настолько сложная, что частные лица вынуждены сами нанимать подрядчиков для сооружения дорог, систем водоснабжения и канализации, даже мостов, в результате чего появляется лоскутная инфраструктура, обслуживающая в основном тех, кто платит. В большей части Африки и Латинской Америки инфраструктура для водоснабжения, санитарного контроля, транспортных перевозок и информационной технологии просто не существует, а в Латинской Америке, как показывают недавние отчеты, государственные инвестиции в эти системы, по-видимому, сокращаются. Города в развитом мире – в быстро растущей Азии, во все больше урбанизирующейся Латинской Америке и Африке, – существенно разнятся по своему характеру. Даже в пределах каждого из этих обширных регионов различия огромны: так, Вашингтон (округ Колумбия) отличается от Нью-Йорка, Пекин совсем не похож на Шанхай, не говоря уже о Мумбаи, Лагосе, Лос-Анджелесе и Сан-Паулу. Но какими бы ни были отличия, города по всему земному шару страдают от запущенности неразумно спроектированных городских пространств. Зеленые зоны, которые либо отсутствуют, либо являются лишь пародией на самих себя, материалы и качество строительства зданий и ландшафтов, несоответствие зданий своему расположению, – все это не способствует хорошему самочувствию их жителей, а многое и вовсе активно мешает ему, притом это касается как каждого в отдельности, так и всех вместе.

Люди остро нуждаются в доступе к свежему воздуху и к природе и страдают в их отсутствие, однако лишь немногие из нас признают, насколько фундаментальна эта потребность. Общение с природой оказывает на людей благотворное и притом почти мгновенное воздействие. Двадцати секунд пребывания среди деревьев, у реки, на лужайке может хватить для того, чтобы успокоить учащенное сердцебиение. Всего трех-пяти минут будет достаточно для снижения высокого кровяного давления. Природа в прямом смысле слова исцеляет нас: пациенты больниц, восстанавливающиеся после операции на желчном пузыре, если поместить их в палаты с окнами, выходящими на лиственные деревья, выписываются почти на целый день раньше тех, из чьих палат видна только кирпичная стена. Даже во время пребывания в больнице они меньше подвержены болевым приступам, если судить по тому, как редко им требуется болеутоляющее средство. Поэтому неудивительно, что люди, отдавая предпочтение той или иной среде, неизменно тяготеют к природе, а города, изобилующие зелеными зонами, неизменно занимают первые строки в списках мест, предпочтительных для жизни. Когда людей в ходе одного большого исследования просили составить список особенностей, которые они могли бы определить как желанное соседство, «доступ к природе» неизменно оказывался на первом или втором месте. Один лишь вид травы или другой зелени из окна жилища увеличивает вероятность того, что его обитатель будет доволен своим окружением. Однако несмотря на все это, многие из крупнейших городов мира не могут похвастаться и 10 % зеленых насаждений, в том числе Богота (4 %), Буэнос-Айрес (8,9 %), Стамбул (1,5 %), Лос-Анджелес (6,7 %), Мумбаи (2,5 %), Париж (9,4 %), Сеул (2,3 %), Шанхай (2,6 %) и Токио (3,4 %). Когда дело доходит до включения природных объектов в города, решающим фактором оказывается политический: многие из городов, где доля зеленых зон составляет 35 % и более, находятся в странах, правительства которых решительно распоряжаются общественными ресурсами на пользу народному благу. Так в Лондоне, Сингапуре, Стокгольме и Сиднее.

С точки зрения общественного здоровья и человеческого благополучия во многих городах – и пригородах – проблему представляют не только незастроенные пространства, но также плохое качество строительства и дешевизна материалов. После каждой природной катастрофы мы узнаем, начинен ли какой-то город низкокачественным цементом, который крошится и трескается сразу после того, как отъедет бетономешалка. Пригороды и города полны некондиционных лесоматериалов и некачественных, токсичных композитных материалов из древесины. Сплошь и рядом нелепо спроектированные рамы и раскладки из недорогого пластика соединяются кое-как. Вот из чего по преимуществу состоят наши городские среды. Дешевые конструкции разваливаются. Дешевые здания делают жизнь в городе такой убогой.