Город иллюзий - [7]

Зоув снова задумался, а затем продолжил, глядя на светлое ноябрьское небо:

— Представь себе множество планет, различных людей и зверей, живущих на них, созвездия их небес, выстроенные ими города, их песни и обычаи. Все это утрачено, утрачено нами столь же окончательно и бесповоротно, как твое детство потеряно для тебя. Что мы, по существу, знаем о времени собственного величия? Несколько названий планет и имен героев, обрывки фактов, из которых мы пытаемся скроить полотно истории. Закон Сингов запрещает убийство, но они убили знания, они сожгли книги и, что, быть может, хуже всего, сфальсифицировали оставшееся. Они, как водится, погрязли во Лжи. Мы не уверены ни в чем, что касается Эпохи Лиги; сколько документов было подделано? Ты должен помнить: что бы ни случилось, Синги — наши враги! Можно прожить целую жизнь, так воочию и не увидев ни одного из них. В лучшем случае услышишь, как где-то вдалеке пролетает их воздухолет. Здесь, в Лесу они оставили нас в покое, и, вероятно, то же самое происходит повсюду на Земле, хотя наверняка ничего не известно. Они не трогают нас, пока мы остаемся здесь, в темнице нашего невежества и дикости, пока мы кланяемся, когда они пролетают над нашими головами. Но они не доверяют нам. Как они могут доверять нам даже по прошествии двенадцати столетий! Им неведомо такое чувство, как доверие, поскольку у них лживое нутро. Они не соблюдают договоров, могут нарушить любое обещание, любую клятву, предают и лгут не переставая, а некоторые записи времен Падения Лиги намекают на то, что они способны лгать даже в мыслях. Именно Ложь победила все расы Лиги и поставила нас в подчиненное положение. Помни об этом, Фальк. Никогда не верь Врагу, что бы он ни говорил.

— Я буду помнить об этом, Глава, если мне суждено когда-либо встретиться с Врагом.

— Ты не встретишься с ним, если только сам того не захочешь.

Отражавшееся на лице Фалька понимание сменилось застывшим, напряженным выражением. То, чего он ожидал, наконец свершилось.

— Вы хотите сказать, Глава, что я должен покинуть Дом?

— Ты сам уже подумывал об этом, — так же спокойно ответил Зоув.

— Да. Но мне незачем уходить. Я хочу жить здесь. Парт и я…

Он запнулся, и Зоув, воспользовавшись этим, мягко отрезал:

— Я уважаю любовь, расцветшую между тобой и Парт, ваше счастье и преданность друг другу. Но ты пришел сюда по дороге куда-то еще, Фальк. К тебе здесь все хорошо относятся и всегда хорошо относились. Твой брак с моей дочерью почти наверняка был бы бездетным, но даже в этом случае я радовался бы ему. Однако я убежден, что тайна твоего происхождения и твоего появления здесь настолько велика, что ее нельзя небрежно отбросить в сторону. Ты мог бы указать новые пути, у тебя впереди много работы…

— Какой работы? Кто может поведать мне об этом?

— То, что хранится в тайне от нас, и то, что украли у тебя, находится у Сингов. В этом ты можешь быть совершенно уверен.

В голосе Зоува звучала такая мучительная, болезненная горечь, какой Фальку никогда прежде не доводилось слышать.

— Разве те, кто погряз во лжи, скажут мне всю правду, если я их об этом попрошу? И как мне узнать предмет моих поисков, даже если мне удастся отыскать его?

Зоув немного помолчал, затем с обычной убежденностью произнес:

— Я все больше склоняюсь к мысли, сынок, что в тебе заключена какая-то надежда для людей Земли. Мне не хочется отказываться от этой мысли. Но только ты сам сможешь отыскать свою собственную правду. Если тебе кажется, что твой путь заканчивается здесь, то, возможно, это и есть правда.

— Если я уйду, — неожиданно спросил Фальк, — вы позволите Парт пойти вместе со мной?

— Нет, сынок.

Внизу в саду пел ребенок — четырехлетний сынишка Гарры. Он выписывал замысловатые кренделя на дорожке и звонко напевал какую-то милую несуразицу. Высоко в небе, выстроившись в клин, летели стая за стаей на юг дикие гуси.

— Я должен был идти с Метоком и Фурро за невестой для Фурро, — сказал Фальк. — Мы намеревались отправиться как можно скорее, пока не изменилась погода. Если я решу уйти, то отправлюсь в путь от Дома Рансифеля.

— Зимой?

— Несомненно, к западу от Рансифеля есть и другие Дома, где меня приютят в случае необходимости.

Фальк не сказал, а Зоув не спросил, почему он собирается идти именно на запад.

— Может, оно и так. Я не знаю, дают ли там пристанище путникам. Но если ты уйдешь, то ты останешься один, и тебе следует и впредь оставаться одному. За пределами этого Дома другого безопасного места для тебя нет на всей Земле.

Зоув, как всегда, говорил от чистого сердца и платил за правду внутренней болью и сдержанностью. Фальк быстро заверил его:

— Я все понимаю, Глава. Я буду сожалеть не о безопасности…

— Я скажу тебе то, что я думаю в отношении тебя. Я полагаю, что ты родом с одного из затерянных миров. Я думаю, что ты родился не на Земле. Я полагаю, что ты — первый инопланетянин, ступивший на Землю за последние тысячу или, быть может, даже более лет и принесший с собой какое-то послание или знак. Синги заткнули тебе рот и отпустили тебя в лесу, чтобы никто не мог обвинить их в твоем убийстве. И ты пришел к нам. Если ты уйдешь, я буду горевать, зная, насколько тебе одиноко, но я буду надеяться на тебя и на нас самих! Если у тебя есть известие для людей, то ты в конце концов его вспомнишь. Должна же быть хоть какая-то надежда для нас, хоть какой-то знак, ведь нельзя жить так вечно!