Город Ильеус - [81]

— Впрочем, вы должны это знать лучше, чем я, вы ведь адвокат…

Сильвейринья сделал гримасу, означающую, что он ничего не смыслит в юриспруденции. И попросил объяснить подробнее. Гумерсиндо больше ничего не знал. Он подумал немного и наконец решился:

— Почему бы вам не переговорить об этом с сеньором Шварцем? Хотя он иностранец, но здешние законы знает хорошо. Образованный человек.

Сильвейринья огорчился:

— Вы с ним говорили об этом?

— Говорил, не обижайтесь. Вы ведь знаете, что он нам очень помог. Теперь, когда вы — глава областной организации, вам пора узнать: сеньор Шварц — один из тех людей, которые явились опорой партии. Я с ним о вас говорил. Он хорошо знает вашего отца, потому что покупает у него какао. Но он готов вам помочь. Он даже говорит, что, если вы хотите, он вам одолжит пятьдесят конто…

Последняя фраза Гумерсиндо заставила Сильвейринью решиться. Очень уж ему хотелось не ударить в грязь лицом перед другими интегралистами. И возможность одолжить у Шварца деньги, чтобы уплатить с процентами после смерти Орасио, казалась ему блестящим выходом из положения. Лучше, чем это сложное дела с описью…

Но Шварц хотел говорить именно об описи. Он даже, казалось, ждал их, потому что приготовил вино у себя в конторе. Сильвейринья бывал здесь много раз, но всё по коммерческим делам, по поводу накладных, доставки какао. Сегодня он убедился, что в интимном кругу немец был совсем непохож на того коммерсанта, которого он раньше знал. Шварц смеялся и шутил, он оказался приятным человеком и горячо интересовался делами Сильвейриньи:

— Это всё выходки человека старого и привыкшего к своей власти… Но закон на вашей стороне, сеньор…

И они снова все обсудили. Сильвейринья спросил, не может ли Шварц одолжить ему пятьдесят конто. Но у Шварца были куда более интересные предложения:

— Вы можете увеличить свое состояние в четыре раза, сеньор.

И он развернул перед Сильвейриньей блестящие перспективы торговых дел. У честолюбивого и неудачливого юноши прямо голова закружилась от того, какие перед ним раскрывались возможности, сколько он, оказывается, мог сделать и чего добиться в будущем. Если Сильвейринья возбудит судебное дело против полковника Орасио по поводу описи имущества Эстер, Шварц соглашался финансировать его… Это будут сравнительно небольшие расходы, так как полковник не сможет долго спорить с сыном. На стороне Сильвейриньи закон, здесь не к чему придраться. Потом, если Сильвейринья захочет, он может стать компаньоном фирмы Шварца: там дела много, у экспорта какао большое будущее. Особенно если у вас прочные корни в земле, собственные плантации…

Немец наливал посетителям виски и говорил не переставая. Он, обычно так резко произносивший слова чужого языка, теперь, описывая перспективы будущих коммерческих дел, находил новые, мягкие интонации. Гумерсиндо слушал его с открытым ртом, как завороженный, и на Сильвейринью его слова тоже произвели большое впечатление.

Они стали обсуждать подробности. Шварц посоветовал Сильвейринье снова поехать в фазенду и просить полковника разделить земли, отдать сыну принадлежащую ему долю. Сильвейринья испугался:

— Нет, это невозможно. Мне туда ехать? Нет, не могу. Старик на всё способен, вы ведь его знаете, сеньор. Вы же помните, как он поступал с людьми… Он придёт в ярость, ещё прикажет меня убить, он и на это способен…

Шварц усмехнулся и прервал Сильвейринью:

— Как вы его боитесь! Ну что ж, тогда давайте начинать дело. Надо назначить адвоката… Но, может быть, вы, сеньор, хотите сами вести дело, ведь вы адвокат?

— Нет, лучше найти другого. Старик станет моим смертельным врагом… Он на всё способен…

Они распрощались. Шварц открыл счёт на имя Сильвейриньи и предложил ему большой кредит. Прощаясь, он горячо пожал ему руку, с сочувствием и симпатией. Но как только дверь за Сильвейриньей закрылась, на лице Шварца изобразилось презренье. И он пробормотал что-то по-немецки.

7

Процесс начался. Адвокаты нашли в нем небывалый источник дохода. Весь Ильеус заволновался, узнав о случившемся. На перекрестках собирались прохожие, сгорая от нетерпения узнать что-нибудь новое. В барах ни о чём другом не говорили. Даже необычный подъём цен на какао казался чем-то второстепенным по сравнению с тем, что адвокат Сильвейриньи потребовал описи имущества покойной доны Эстер Сильвейра, супруги полковника Орасио да Сильвейра. Газеты в то время были полны сенсационных новостей, помещали manchettes[20] о международных конфликтах, выступления в Лиге Наций, известия о крупных стачках в разных концах света, о революции в Китае, о пассивном сопротивлении Индии. О процессе — ни слова. Но Ильеус и вся зона какао не обращали внимания на газетные manchettes и были заняты исключительно описью имущества Эстер. Воскресли старые истории, снова зазвучали давно забытые имена адвоката Виржилио, его любовницы Маргот, доктора Жессе и доктора Руи. Ночью в барах, где Гумерсиндо Бесса больше не появлялся, Мариньо Сантос, Зито Феррейра и Рейнальдо Бастос вспоминали старые времена. Зито, разводя руками, говорил:

— Настоящий роман…

Когда Манека Дантас, ездивший сообщить новость полковнику Орасио, вернулся в Ильеус из фазенды своего друга, его буквально атаковали на улицах. Он должен был раз сто повторить свой рассказ во всех барах и на всех перекрестках. К этому рассказу прибавляли всё новые и новые подробности и вскоре уже описывали, как Орасио угрожал всему свету и клялся, что прикажет убить Сильвейринью. Последний счёл за лучшее уехать в Баию, пока дело будет слушаться в суде. И хотя начальный процесс и тот, что последовал за ним, были долгими и дело окончательно решилось только через несколько лет, и хотя много других скандальных событий разразилось в Ильеусе в период повышения цен, всё же интерес к борьбе между Орасио и Сильвейриньей не ослабел в течение всего этого времени. Может быть, имя Орасио, ставшее почти легендарным в зоне какао, создало вокруг процесса эту атмосферу взволнованного любопытства. А может быть, интерес к процессу объяснялся тем, что он красноречивее, чем любой другой факт, говорил об обострении борьбы между владельцами фазенд и экспортерами какао. Ведь все знали, что за спиной Сильвейриньи стоят Шварц и его фирма. Что это немец дал денег на веденье дела в первой инстанции.