Город Ильеус - [11]
Может быть, когда-нибудь им удастся собрать тысячи три арроб, тогда они смогут купить ещё земли и постепенно начнут восстанавливать утраченное богатство. Много раз за последние тридцать лет пытался Жоан Магальяэс сделать это. Хотел применить в этой игре свою ловкость профессионального картёжника. Но не вышло, даже долги и те с трудом удалось заплатить, фазенда съедала все доходы за год, требовалось кое-что подправить, пришлось завести электрическую печь для сушки какао зимой, надо было подрезать деревья на старых плантациях, применять современные методы на новых. Самые старые деревья, посаженные кое-как еще дедом доны Аны, почти перестали давать плоды. Жоан Магальяэс постепенно проник в тайны возделывания какао и управления фазендой. Сначала, в самые трудные времена, он хотел бежать, бросить это всё, вернуться к хорошей, привольной жизни былых времён. В тот день, когда уезжала Маргот, его прежняя знакомая, которая возвращалась в родные края, оставив позади всё, связанное с зоной какао, у Жоана Магальяэса было сильное желание пойти в баийскую пароходную компанию и тоже купить билет. В конце концов ведь у него руки игрока, он ещё не забыл, как обращаться с крапленой колодой. Но он не мог оторваться от земли какао, было в нём какое-то странное благородство, заставлявшее его оставаться верным семье Бадаро, глазам доны Аны, своим плантациям. Да к тому же дона Ана никогда не согласится уехать отсюда, жить кое-как, где-нибудь в чужом краю.
И капитан целиком отдался возделыванию какао. Теперь это было единственное, что интересовало его. У него родилось четверо детей, сын и три дочери. Мальчик прожил всего несколько дней, а девочки выросли и повыходили замуж. Хороших партий им сделать не удалось, только последняя нашла себе неплохого мужа — врача из Пиранжи. Две другие вышли за мелких землевладельцев, небогатых и малоземельных. Дона Ана состарилась на кухне, над кастрюлями и тазами с вареньем. Капитан тоже состарился. В волосах замелькала седина, лицо покрылось морщинами. Он уже забыл о временах борьбы за Секейро Гранде. Он даже поддерживал знакомство с полковником Орасио, бывшим заклятым врагом семьи Бадаро, дряхлым восьмидесятилетним стариком, всё ещё богатым и внушающим страх. Иногда они вместе вспоминали старые времена. Полковник говорил о прошедшем без гнева. А как-то раз, когда у Жоана Магальяэса были большие затруднения (тогда начиналась засуха и пропал урожай целого года), он чуть было не занял денег у полковника Орасио. Но ему не захотелось огорчать дону Ану, которая заплакала от унижения, узнав о его намерении. Он взял тогда ссуду в одном мелком банке под большие проценты и долго потом не мог расплатиться. Гордость доны Аны раздражала его:
— У бедных нет гордости…
Так и прожил он эти тридцать лет, и вся жизнь его была посвящена какао, и ничто его не интересовало, кроме повышения и падения цен, дождей, от которых зависел урожай, солнечных дней, от которых зависело, хорошо ли удастся просушить бобы. Всё остальное — рождение детей, смерть сына (его назвали Жука в память храброго дяди), смерть Синьо, свадьбы дочерей, — все это были эпизоды, более важные и менее важные, но всего лишь эпизоды. Основное было какао, только какао.
Сегодня Жоан Магальяэс возвращался в свою фазенду в веселом настроении: все говорит о том, что цена на какао будет расти, да ещё как! Он ездил в Ильеус, чтобы продать урожай этого года. Но увидел, как обстоит дело, послушал разговоры о том, что Мартинс, управляющий Зуде, дает хорошую цену, и решил пока не продавать. В городе царило возбуждение — это верный признак того, что будет повышение цен… Лучше повременить с продажей. И эта заметка в газете о гибели урожая в Эквадоре…
Он поделился с пассажирами автобуса своими соображениями:
— Будет большое повышение цен… Если меня послушаетесь, не раскаетесь. Сейчас только дураки продают какао… Это всё равно что выбросить его…
— Даже, если дают по девятнадцати, капитан?
— Вот ещё, по девятнадцати… Да я в этом году собираюсь продать свое какао не меньше чем по двадцать два… Я же вам говорю, в газете…
И он принялся рассказывать снова, добавляя всё новые подробности. Да, внешне он очень изменился, постарел, давно уже не походил он на прежнего элегантного юношу, игрока в покер. Но эта страсть, эта любовь к приключениям, к неизведанному и нежданному, приведшая его тридцать лет назад в здешние края, — она осталась. И это она держала его здесь, она не дала ему уйти отсюда во время борьбы за Секейро Гранде, она приковала его к глазам доны Аны Бадаро. И теперь все его мысли были направлены на повышение цен, и он улыбался своей вечно весёлой улыбкой, улыбкой, не сходившей с его губ в самые тяжелые дни бедности и лишений. Будет повышение цен, будет…
И он уже всех убедил. Женщина, заговорившая первой, снова перекрестилась и сказала:
— Пусть ангелы небесные вас услышат, капитан…
