Город Ильеус - [103]
Лола переносила всё в надежде спасти Пепе. Карбанкс был влиятельным человеком, и по одному его намёку всё могло измениться. Она назвала ему имена будущих присяжных и договорилась с ним, что зайдет на следующий день за ответом. На следующий день Карбанкс прислал ей записку, прося зайти вечером, попозднее. Она знала, что это значит, но пошла. Она провела у него ночь, получив в награду слабую надежду: Карбанкс поговорил с двумя присяжными, и они обещали быть милостивыми.
— По крайней мере наказание будет легким…
Как-то раз вместе с Руи к ней зашел Зито Феррейра; он-то и посоветовал ей обратиться к Жульете. Карлос Зуде, глава господствующей политической партии, крупный экспортёр, мог легко добиться помилования Пепе. Он мог даже повлиять на полковников. На следующее утро Лола стояла у двери особняка на берегу моря и нажимала кнопку звонка.
Жульета сразу вышла. Лола остановилась перед ней, смущенная. Жульета первая протянула руку.
— Садитесь, пожалуйста…
Она смотрела на Лолу с симпатией. Сержио рассказывал ей подробно историю этой женщины. В волшебном мире Сержио и Жульеты бездомные, бродяги, артисты и эти несчастные существа, профессией которых была проституция, считались как бы жертвами, поэт чувствовал к ним неудержимую нежность и часто говорил Жульете, что у поэтов много общего с этими людьми. «Мы одной породы…»
Лола не знала, как начать разговор. Море струилось за окном, бесконечно голубое, и воздух утра тоже казался голубоватым. Этот день был словно создан для счастья, для светлой радости. Жульета заговорила первая:
— Ваш муж хорошо себя чувствует? Как с ним обращаются?
Лола заплакала. Это не были притворные слёзы, которые она привыкла вызывать по своему желанию. Она плакала тихо и кротко, съежившись в кресле, как раненый зверёк.
— Мы не женаты, сеньора… Никогда не были женаты… — Она говорила по-испански. — Я увидела его, полюбила, ушла от мужа. Многое делаешь в жизни, а потом…
Жульета вспомнила Жоакима. Коммунист сказал: «Соединитесь, уходите вместе». Это вот Лола и сделала. Значит, она поступила правильно? Всё это очень сложно, Жульета поняла теперь, почему шофер говорил так жестко тогда вечером, в Ассоциации.
— Я не знала тогда, что он был… тем, что он есть. Когда я узнала…
Она хотела солгать, сказать, что была намерена оставить Пепе, но подумала, что такая ложь будет предательством, что сказать это — значит обидеть Пепе ещё горше, чем его обижали.
— Когда я узнала, я осталась… Он мне сказал, чтоб я уходила… Но я осталась, я любила его, понимаете?
Тихие слёзы струились по её лицу, Жульета протянула ей носовой платок.
— Я и сейчас его люблю… Да, люблю… Если бы я не любила его, я бы покончила с собой, жизнь мне не нравится, ни мужчины, ни женщины, ни день, ни ночь… Ничто и никто мне не нравится… Но я его безумно люблю…
За окном был ясный голубой день, сказочный день, словно сошедший со страниц поэмы Сержио, за окном был другой мир, полный счастья, пенья птиц и распускающихся цветов, за окном была весна и гуляли нарядные женщины Но этот день внезапно обрывался у окна этой комнаты, словно боясь войти. Жульета была опечалена, и ей хотелось, чтобы гостья поскорей закончила свой рассказ.
— Что у вас общего со всем этим? Что у вас общего с моей жизнью? Мне сказали: может быть, сеньора Зуде попросит своего супруга за Пепе. Она добрая…
— Я не добрая…
— Я не должна была приходить… Я знаю. Вы замужняя женщина, порядочная. А что такое я? Уличная девка, вы слишком добры, что принимаете меня. Но знаете, что привело меня сюда, почему я здесь и прошу вас помочь? Я люблю его… Если его вышлют, я покончу с собой…
— Бедная… Я не знаю, удастся ли мне что-нибудь сделать. Я попрошу мужа, буду настаивать, чтоб он похлопотал. Не думайте, что я не понимаю…
— Вы добрая, мне это говорили… Я много страдала… — Лола уже не плакала.
Свет дня начинал медленно просачиваться из окна в комнату, освещая лицо Лолы, словно зажигая огнем её золотистые волосы. Жульету мучили противоречивые мысли. «Она поступила хорошо, но дорого заплатила за это».
— Я не знаю, что вы думаете обо мне. Может быть, вам нужно только мое вмешательство. Не знаю также, всё ли правда, что вы мне рассказали. Люди много врут (она вспомнила Сержио), часто притворяются. Но я друг вам…
Её интересовали подробности, но ей было стыдно расспрашивать, она боялась, что Лола примет это за нездоровое, жестокое любопытство, которое так ранит людей.
— Нет, мы не можем быть друзьями. Вы — из другого мира. Я — из плохого мира, из грязного. У вас есть муж, у вас есть свой дом, домашний очаг, что ещё больше, чем дом, ваша жизнь хорошая. Я схожусь со многими мужчинами, а тот, кого я люблю, приходит и уходит, у него другие женщины, у нас нет дома, наш дом для всех, кто может заплатить…
Она понизила голос, Жульета едва расслышала её последние слова:
— …кто может заплатить за ночь, проведенную со мной… Это другая сторона жизни, грязная…
Она была почти спокойна и говорила всё это без гнева, без возмущения, как врач говорит о неизлечимой болезни пациента. Жульета слушала; ей хотелось бы, чтоб здесь сейчас оказался Сержио, и Жоаким тоже, они объяснили бы ей её собственные чувства, она была смущена, испугана и печальна.
Роман «Дона Флор и два ее мужа» переносит в солнечную Баию — место действия почти всех произведений писателя. Автор дает широкую панораму баиянской жизни, картину обычаев, нравов условий и условностей, окрашенную колоритом Сальвадора, города, в котором смешались все расы. История двух замужеств доны Флор — основная сюжетная линия романа.«История о нравственности и любви» — повествование, в котором автор высмеивает мелкую буржуазию, ее неспособность к полнокровной жизни, ее нелепые и смешные предрассудки.
Жоржи Амаду известен по всему миру как непревзойденный певец солнечной Бразилии. В его книгах смешались все мыслимые краски далекой жаркой страны, где круглые сутки звучит музыка, нищета ведет непрерывную войну с богатством, а благочестие уживается под одной крышей с самыми ужасными пороками. «Генералы песчаных карьеров» – роман особенный, пожалуй, самый необычный, яркий и знаменитый из всех произведений Амаду. В нем рассказана история банды беспризорников, ночующих на песчаных пляжах Баии. Они совершают дерзкие ограбления, скрываются от полиции и свято чтут неписаные законы дружбы.
Знаменитый роман классика современной бразильской литературы Жоржи Амаду.В основе романа жизнь беспризорных, бездомных, но исключительно талантливых детей штата Баия. Они ищут свое место в жестокой реальности. По разному складываются личные судьбы маленьких „отверженных“. Роман написан удивительно прозрачным, красочным, лирическим языком. Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся литературой и культурой Бразилии.
Уже издававшийся в Советском Союзе, переведенный на многие языки мира, роман Амаду «Лавка чудес» является для автора программным. Непримиримое столкновение прогрессивных и реакционных сил бразильского общества по вопросу о неграх и их влиянии на культуру Бразилии, раскованной народной стихии и узкого буржуазного миропорядка составляет идейную ткань романа. Всем ходом повествования автор отстаивает богатство и многообразие народной культуры, этой сказочной «Лавки чудес».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Классик мировой литературы Жоржи Амаду (1912–2001) знаменит не только своим выдающимся писательским талантом, но и гуманистическими идеями. В его творчестве причудливо переплетаются реальность и мистика, экзотика и неподражаемый колорит образов. В романе «Габриэла, гвоздика и корица» рассказывается об удивительной и прекрасной истории любви.Издательство «Правда», Москва, 1987.Перевод с португальского Юрия Калугина.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
«Избранное» классика венгерской литературы Дежё Костолани (1885—1936) составляют произведения о жизни «маленьких людей», на судьбах которых сказался кризис венгерского общества межвоенного периода.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.